Последняя Золушка - Адель Хайд

— Это печально, — вздохнула Мария.

И в голове у неё созрел план.

Провожая герцога, она сказала:

— Вы приезжайте в пятницу. Скорее всего, Диана будет дома.

Герцог Берг не собирался ехать в пятницу, но уж так вышло, что он проезжал мимо дома графини Селери и, вспомнив, что Мария говорила про короткий день у Дианы в академии, решил заехать.

Он постучал, дверь открыла служанка.

— Ваша светлость. — Она поклонилась. — Леди Дианы пока нет, но она должна скоро вернуться. Дома леди Мария, сейчас я её позову.

Герцог уже собирался отказаться, но взгляд его случайно упал на диван в гостиной, а там… лежало серебристое платье.

Такое же, какое он помнил. Конечно, свет был не такой яркий, как на балу, но оно было серебристым.

А мужчины же обычно не помнят точно. Они помнят, что что-то сверкало. И всё.

И в этот момент с лестницы спустилась леди Мария.

Сегодня она была особенно хороша, она оставила волосы распущенными, кожа её сияла свежестью, и от неё шёл лёгкий аромат жасмина.

— Лорд Александр! — воскликнула она, и голос у неё был словно журчащий ручей. — Я так рада вас видеть! Диана всё-таки уехала в академию, но она скоро вернётся.

Но герцог не смотрел на неё, он смотрел на платье.

— Чьё это? — спросил он. — Ваше?

Леди Мария не отвечала, потому что она знала, что герцог — глава тайной службы, а значит, способен распознать ложь по голосу. Поэтому она ничего не сказала, только скромно потупила глаза, схватила платье и спрятала его за спину. На щеках появился румянец, но не от смущения, как подумал герцог, а от страха, что он может продолжить расспросы, и она как-нибудь случайно выдаст себя.

Но герцогу оказалось этого достаточно.

— Вы и есть та прекрасная незнакомка из волшебного леса? — тихо спросил он.

— Простите… простите меня, — прошептала леди Мария и убежала наверх.

К герцогу подошла служанка:

— Ваша милость, вы будете ждать хозяйку?

Но герцог Берг не отвечал. Он смотрел на лестницу, туда, где исчезло чудное видение, и перед глазами его всё продолжало сверкать серебряное платье.

Глава 27

В коридоре тюремной башни пахло печёной картошкой, жареной рыбой и чесночной колбасой. Стража проводила Марию до камеры. Камера, надо сказать, была больше похожа на уютный гостиничный номер, состоящий из двух комнат и удобств. На диване у стены, сохраняя невозмутимую осанку, сидела леди Тремейн.

Старое, но по-прежнему выглядящее дорого платье было аккуратно подколото в двух местах, причёска была простая. По всей видимости, горничных здесь не было, и леди Тремейн приходилось делать причёску самой. Выражение лица такое же, как и всегда — высокомерное и ледяное, несмотря на положение.

— Мария? — Леди Тремейн приподняла бровь. — Пришла пожаловаться на Золушку?

— Нет, леди матушка. — Мария шагнула вперёд. — Я пришла за советом.

Леди Тремейн откинулась чуть назад, взгляд стал внимательнее.

— И в чём ты нуждаешься настолько, что решилась навестить свою несчастную мать и даже переступила порог тюремной камеры?

Мария повернулась, чтобы убедиться, что за спиной никого нет, и сказала, понизив голос:

— Я хочу, чтобы герцог Александр Берг поверил, что это я была на балу той прекрасной незнакомкой, за которой он бегал весь вечер.

Леди Тремейн даже дыхание затаила: неужели хоть одна из её дочерей оказалась с характером?

— Прекрасная незнакомка? — нарочито строго уточнила леди Тремейн. — Ты?

— Да, — уверенно ответила Мария.

Леди Тремейн молча встала. Прошлась по камере, как по бальному залу, и повернулась к дочери.

— Так, значит, всё ещё не безнадёжно. Хочешь, чтобы он сам поверил или чтобы все вокруг верили настолько громко, что ему не останется выбора?

— Второе, — ответила Мария, не мигая.

Леди Тремейн кивнула, села обратно и кивнула в сторону небольшого секретера:

— Подай мне перо и бумагу.

Мария принесла матери писчие принадлежности.

— Тогда слушай. Иди к леди Ивонн, старшей фрейлине королевы, отнеси ей эту записку и скажи ей, что я прощаю ей долг, если она расскажет то, что там написано.

И леди Тремейн передала записку Марии, которую та сразу же спрятала в карман.

— А если появится настоящая прекрасная незнакомка?

— К тому моменту тебе уже надо быть помолвленной с герцогом, — фыркнула Тремейн. — Действуй!

Мария чуть сжала губы, но кивнула.

— Как скажете, леди матушка.

— Не как скажу, а я советую — и ты действуешь. Не ошибись, Мария.

Мария побледнела, но кивнула ещё раз и, развернувшись, ушла, не оглядываясь.

А леди Тремейн усмехнулась:

— Умница. Всё же не зря ты моя дочь.

Когда Мария вышла из тюремной башни, то достала записку, чтобы прочитать, что там написано: «Одна из дочерей леди Тремейн — та самая прекрасная незнакомка из волшебного леса, что очаровала герцога Берга».

В тот же вечер леди Ивонн, главная сплетница двора, во время чаепития обсуждая с несколькими придворными дамами новости королевского двора, сообщила:

— А вы слышали? — Она наклонилась вперёд. — Говорят, одна из дочерей леди Тремейн, той самой леди Тремейн, что сейчас находится в тюремной башне… — Леди Ивонн понизила голос и еле слышно произнесла: — Так вот, говорят, что она и была той самой незнакомкой в серебряном платье, с которой не сводил взгляд наш знаменитый холостяк герцог Берг.

Одна из придворных дам воскликнула:

— Но мне казалось, что я видела двух дочерей леди Тремейн, и ни одна из них не была в серебряном платье.

Леди Ивонн пожала плечами:

— Вопрос в том, всех ли дочерей леди Тремейн вы видели.

И уже вечером герцог Берг раз пять услышал, что кто-то из дочерей леди Тремейн — да-да, той самой — и была прекрасной незнакомкой.

Всё это вместе с тем, что Александр Берг видел серебряное платье в доме леди Тремейн, ещё больше укрепило герцога в том, что Мария, вероятно, и есть та девушка. Но что-то мешало принять ему окончательное решение.

***

Герцог Берг решил удостовериться в том, что девушка, которая поразила его воображение на балу и черты лица которой от него ускользали, и есть Мария, дочь леди Тремейн.

И через несколько дней Александр снова пришёл в дом графини Селери, пришёл с цветами, и снова Дианы