Не верь, не бойся, не проси. Книга пятая - Юлия Ветрова

Потому ли, что погода становилась холодней, или просто от того, что оба не могли отвлечься от мыслей о Туке, всё чаще в разговорах всплывал вопрос, что делать, когда документы будут готовы.

– Я не хочу в Москву, – сказала как-то Яна. Яр поморщился, решив, что та снова начнёт уговаривать его остаться здесь, но Яна думала о другом. Она много думала о том, как они вернутся назад, и не могла отвлечься от мыслей о прошлом. Но было и ещё кое-что – то, чего она не хотела говорить вслух. Перед глазами то и дело вставало лицо Костика, с его капризными губами и глазами, будто подведёнными углём, и последнее, что он успел сказать перед тем, как упасть на пол: «Теперь не он трахает, а его».

Яне всё равно. От понимания того, что произошло, её любовь к Яру становилась только нежней. Но слышать подобное от кого-то со стороны она не хотела.

Яр, в свою очередь, тоже думал о Москве. О репутации он как раз думал мало, довольно быстро придя к выводу, что это дело наживное. Куда больше его напрягал тот факт, что там его каждая собака знала в лицо, и скрыться от ментов даже под чужим именем было бы практически невозможно. То же было и в Питере, и ещё в пятёрке крупных городов.

Но в то же время он отчётливо понимал, что у Яны именно там была жизнь. И сколько бы та не упиралась, Яр видел и её реакцию на китайский пуховик, и то, как та, подпрыгивая на одной ножке, пытается нырнуть в озеро по утрам.

Баньку Яр всё же растопил, но топить её каждый день был никак не вариант. Да и сама эта забава подходила Яне мало – она даже турецкие сауны переносила с трудом.

Яр допускал, что Яна привыкнет и к весне уже от её избалованности не останется и следа – но вовсе не был уверен, что хочет этого. Вернее, даже совсем не хотел.

Яна нравилась ему такой, какой она была – изнеженной, аккуратно причёсанной, в дорогих шмотках и с высокомерным лицом. Яна, которая вынесла его из тюрьмы, была не менее родной, и её Яр тоже любил, но по той, прежней, всё равно не переставал скучать, так что мелкие капризы, с наступлением осени всё чаще дававшие о себе знать, только будили в груди ностальгическое тепло.

Потому, услышав это «Я не хочу в Москву», Яр напрягся, решив, что ему предстоит очередной раунд бессмысленных уговоров. Способ устроиться в столице с новыми документами был вопросом вторым.

– А куда ты хочешь? – спросил он, чувствуя, как нарастает злость.

Они сидели у костра, вяло потрескивавшего в темноте. Вернее, сидел, прислонившись к дереву, Яр, а Яна лежала, положив голову ему на бедро. Сейчас она перевернулась на живот, оказываясь таким образом у Яра между ног и одновременно получая возможность заглянуть ему в глаза.

– Не знаю. Туда, где нет никого… Никого из тех, кто знает нас. Никакой Миры и никаких…

– Мира от меня ушла, – оборвал её Яр.

Яна секунду смотрела ему в глаза, а потом тихо произнесла:

– Ой.

– Пофиг, – Яр накрыл её плечи руками, чуть погладил, согревая, и повёл ладонями вверх, к затылку. – Я сам уже думал, как бы уйти от неё.

Яна ткнулась лбом ему в живот и прикрыла глаза, наслаждаясь пальцами Яра у себя на затылке.

– Значит, тебя в Москве ничего не ждёт? Я слышала, что фирма всё…

– Фирма всё, – подтвердил Яр. – И мне плевать на Москву. Но куда-то мы вернуться должны? У тебя там квартира, друзья…

– Я в розыске, Ярик. Как и ты. Да и какие там друзья… Так, фуфло. Серёга разве что.

Пальцы Ярика напряглись.

Яна приподняла голову и с усмешкой посмотрела на него.

– Вот видишь, надо туда, где нас не знает никто.

Яр выпутал кисть из её волос и провёл ладонью от темечка к основанию шеи.

– Куда ты хочешь? – устало спросил он.

Яна пожала плечами.

– Нет, так не пойдёт. Нью-Йорк? Токио? Париж?

– А куда ты можешь? Я же понимаю, что с баблом у нас не очень…

– Яна, хорош. Будет бабло. Просто место скажи.

– А ты?

– Мне всё равно. Неохота, правда, учить язык – но учить придётся так и так.

Яна задумалась.

– Ты меня из Испании вытащил своим звонком, – она улыбнулась хитро, – я бы там догуляла пару недель.

– Это несерьёзно.

– Ну да, это так… мечты. Кстати! У меня квартира в Ницце осталась ещё.

– Забудь. В Ницце все свои. И спалимся тут же.

– Ну, хорошо. Не знаю тогда. Англия, может быть?

– Хорошо.

– Только там же надо где-то жить…

– Яна, закрыли тему. Англия – значит Англия. Всё.

Яр в последнее время редко бывал таким. Но Яна уже чувствовала, что начинала скучать по этой категоричности, с которой спорить было нельзя – когда Яр просто делал то, что решил. Раньше она бесила её, а теперь от неё по телу растекалось странное, знакомое тепло, и накатывало ощущение, что всё будет хорошо.

Спорить она больше не стала. Вместо этого, поддаваясь порыву, отщёлкнула пуговицу на джинсах Ярика и, уткнувшись носом ему в бельё, подцепила зубами ткань, стаскивая её вниз.

Яр выдохнул сквозь зубы, когда по нежной коже пробежал ледяной ветерок – и ещё раз, уже полной грудью, когда Яна поймала головку губами и принялась легонько посасывать, не отсасывая всерьёз, а просто нежа расслабленную плоть.

Член стремительно набухал между её губ. Яна чувствовала это, и это ощущение власти над чужим телом заводило её.

Яр схватил её подмышки и дёрнул вверх. Яна теперь оказалась на коленях между его ног, и Яр поймал её губы своими, целуя и снимая с них собственный вкус.

– Никогда не видел таких, – пробормотал он, чуть отодвигаясь и вглядываясь Яне в лицо. Яна только улыбнулась одним уголком губ и толкнула его, заставляя опуститься лопатками на землю рядом с деревом. Затем, опершись на руки, продвинулась вперёд, нависла над Яром и потёрлась о его обнажённый пах. Глаза её смотрели прямо в карие глаза, сейчас непривычно расслабленные, даже покорные.

– Хочу тебя, – сказала она и одной рукой провела по животу Яра, чуть задирая свитер и исследуя рисунок мышц, который помнила наизусть. На секунду она отвлеклась, опустила глаза, чтобы проследить за