Хранители Звёзд - Владислава Копурмеева

нам придётся остаться на некоторое время в этих оболочках, — сообщаю на всякий случай, чтобы не трансформировался в себя привычного, — Эти тела экранируют нашу энергию, и так, нас будет сложно обнаружить, — добавила. Вдруг не поймёт.

— Да я и не собирался. Мне как-то страшновато потерять целостность, — прилетел странный ответ.

— Не поняла. Ты, что, ещё не полностью восстановился?

— Дело не в этом, Аис. Я хорошо помню себя в своём первозданном виде. И да, отсутствие сдерживающих факторов и чувство свободы, это классно. Но теперь, познав и вторую составляющую существования, материю, в которой пребывал без изменений последние тысячи лет, мне не хочется с ней так быстро расставаться.

— Теперь понятно. Ну, что ж, понеслись. Ты сканируй одну сторону, а я — противоположную. Та аномалия, что будет ближе, станет нашей целью. Туда мы, в первую очередь, и отправимся, — как-то естественно получилось, взять на себя бразды управления. Хотя, как я поняла по реакции друга, он был не против. Раньше, когда мы были с ним не разлей вода, он выглядел более собранным, с явно выраженными лидерскими замашками. Видимо, всё меняется. И мы, тоже.

Прислушиваясь к ближнему и дальнему пространству, пытаясь уловить не только физические признаки катастроф, но и астральные, поймала себя на том, что как-то не по серьёзному отношусь к данному действу. И вместо того, чтобы погрузиться целиком в решение поставленной задачи, моя голова занята какими-то отвлечёнными мыслями. Например, что, наверное, два человечка без скафандров и всякого снаряжения, зависающие в космической пустоте, смотрятся забавно. И если мимо нас пролетит какой-нибудь объект на огромной скорости, нас крутанёт вокруг своей оси, и разметает, как кегли.

— Ну, прям обхохочешься, — пробурчала себе под нос.

— Что? Ты о чём? — тут же отозвался Ярослав. Кажется, он тоже не слишком погружён в столь важную миссию.

— Да, так. Человеческая оболочка мешает сосредоточиться. Всякая ерунда в голову лезет.

— А у меня тоже самое. Пытаюсь прочувствовать важность момента, а вместо этого, то, воспоминания детства всплывают, то, ещё какая-нибудь фигня, не соответствующие данной ситуации. Не понимаю! От нас так много зависит, а мы ведём себя, как дети. Никакой серьёзности. Почему так?

— Слишком долго прибывали в одной форме. Теперь пожинаем плоды. Даже если нам сейчас вернуться в своё естественное состояние, то и тогда, потребуется какое-то время, чтобы полностью стать самими собой. Но, делать этого, нельзя. Викр сразу узнает, что мы освободились, и постарается ускориться. У него, наверняка, что-нибудь ещё приготовлено дополнительно на непредвиденный случай. Хотя, будем надеяться, что его самоуверенность, с годами жизни, возросла в разы. Обычно, именно такие личности начинают допускать ошибки. Так что, давай уж постараемся настроиться на серьёзный лад, чтобы не дать нашему проказнику, натворить ещё больше бед.

— Насчёт его самоуверенности, что он всегда прав и точка, можно легенды слагать. Тут я с тобой согласен. Но, как-то, ты его уж слишком ласково называешь, «проказник». Да он монстр настоящий! Если с нами сотворил такое. С самыми близкими существами во Вселенной, — возмутился друг.

— Да ты его хоть ёжиком назови, ему от этого не холодно, и не жарко. Нам, главное, не скатиться до человеческих эмоций, и не позволить себе судить его, не узнав всей предыстории. Должна быть причина для подобных действий. Такие решения не принимаются на пустом месте. Мы с ним не виделись много тысячелетий, и понятия не имеем, как он существовал всё это время. Почему так озлобился?

— Да какая разница! Он должен быть Хранителем! Такова наша суть, и в этом наше предназначение. Как он мог пойти против своего долга? — запальчиво воскликнул Ярослав.

— Да, друг мой. Я же только что говорила, что человеческие эмоции нам не помогут. Включи логику. А чувства спрячь в сундучок.

— В какой сундучок? — опешил он.

— В виртуальный, — засмеялась я, — Представь, что у тебя внутри некая ёмкость, кувшин или сундук, куда ты прячешь свои богатства. Вот открой его, и положи туда эмоции. Затем закрой плотно крышку, и провернув ключ, который обязан быть, поставь на полку в своей внутренней кладовой.

— Почему ты такая спокойная? Наша Вселенная трещит по швам, а ты всё шутишь, — то ли обвиняя, то ли восхищаясь, посмотрел вопросительно на меня Крир.

— Мы появились на свет, бесцветными и бесформенными сгустками чистой энергии, почти в один момент с нарождением Всего. И как все младенцы, были лишены каких-либо внутренних чувств и эмоций. На тот момент, в нас была задействована только одна программа. Помогать в развитии нашей Вселенной, и оберегать её. Я, как ты знаешь, появилась раньше вас всех. Передо мной, тогда, предстало абсолютно пустое пространство, где ничего не было. Но внутри меня, как в немом кино, замелькали кадры предполагаемого будущего. С зарождением и смертью, взлётами и падениями, развитием и деградацией. Всё изменялось в бесконечном круговороте времени. Ещё и не пожив, я, будто, прожила всю свою жизнь. Просмотрев не только главный сценарий, но и все его ответвления, с предположительно-возможными результатами их существования. Мне была понятна логическая раскладка показанного, но, без эмоционального восприятия. Чистая информация и не более. Но, именно с этого момента, началось моё саморазвитие. Я точно знала, что не могу вмешиваться в общий ход событий, но зато имею право кое-что предпринять, чтобы не допустить всеобщей трагедии.

— И, что же ты предприняла, тогда? — заинтересовался он.

— Прости, но этого рассказать я не могу. Это только моя ноша.

— Говоришь, что мы были бесцветными и бесформенными. Но, это же не так. Мы все отличаемся друг от друга.

— Да, отличаемся. Сейчас. Но, для этого, потребовалось много времени. Только с приобретением личного опыта, проистекающим из индивидуальных предпочтений, у наших бесцветных и бесформенных энергетических структур обозначились чёткие очертания, и появилась цветовая окраска. И чем дольше мы жили, тем сильнее менялась наша внешность.

— А что, насчёт чувств и эмоций? Говоришь, что мы были как роботы? А как же наша любовь? Я прекрасно помню, всё, что чувствовал к тебе тогда.

— В первые годы своих жизней, мы были только наблюдателями, без эмоциональных проявлений и привязанностей. Вспомни, сколько миллионов лет ты пребывал в одиночестве. Мы ведь с тобой, не сразу притянулись друг к другу. Для этого потребовалось время.

— А что-нибудь позитивное ты тогда видела? Или, в твоих откровениях присутствовали только драмы и