Куколка - Ирина Леонидовна Воробей

Многие ведь даже до выпуска не доходят. И дело даже не в таланте, а в упорстве. Я верю, ты, если захочешь, всего добьешься. А неудачи делают нас только сильнее. И мудрее. Нам сейчас нельзя унывать. Скоро перед тобой откроется настоящий мир балета, настоящие репетиции, настоящие спектакли, настоящая публика. Знала бы ты, какое это удовольствие, получать цветы от благодарных зрителей, а нет от каких-то сумасшедших барменов!

Стоило только отцу вспомнить о Вадиме, как Татьяна нахмурилась. До этого момента речь отца действовала позитивно. Она набиралась понемногу мотивации, хотя бы для того, чтобы завершить начатое. Но слово «бармен» теперь резало ей душу. На счастье Татьяны, доехали они быстро. Из машины сразу же разошлись каждый по своему пути: Татьяна – через служебный вход в гримерку, а отец – через парадный в центральный холл.

Сегодня все казалось Татьяне еще более торжественным и величественным. Был уже вечер. В театре было тепло и уютно. Теплоту в основном создавал желтый цвет ламп накаливания, что использовались почти во всех люстрах и светильниках. В гримерках все так же было тесно и душно. Общий свет здесь тоже был тусклым, но у каждого зеркала горели яркие лампочки, обрамляющие его по периметру, поэтому краситься было удобно. Муравьева держалась особняком, как и всегда, пританцовывая на цыпочках. Ее партнер старался быть поблизости. Но она пока не обращала на него внимания. Остальные разбились по кучкам и общались между собой. Все обсуждали только предстоящий спектакль и волнение по этому поводу. Зал потихоньку набивался зрителями, основную часть которых составляли родственники и друзья выступающих, преподаватели и невыпускающиеся студенты академии.

– Ну, что Тань, сегодня твой тоже придет? Уже с семечками? Или подсолнечным маслом? – сама шутила и сама же смеялась Даша. Остальные выдавили по легкому смешку.

Татьяна тяжело вздохнула, закатив глаза, и отвернулась к своему зеркалу. Перед тем, как попасть к визажисту, надо было подготовить на лице основу под макияж. Она молча достала косметичку и начала наносить на лицо специальный крем.

Подружки продолжали посмеиваться, уже не обращаясь к самой Татьяне, будто ее и не было. Вдруг к ней подошла Муравьева, которая каким-то чудесным образом оказалась за соседним с Татьяной столиком и внезапно сказала:

– На самом деле ты зря с ним так жестоко. Бедный парень, сглупил, конечно, но от любви умнеют только глупые, а умные, наоборот, тупеют. И тупят, – надавила она на последнее слово.

Татьяна удивленно посмотрела на ее уже разукрашенное визажистом лицо. Муравьева выдавила слабое подобие улыбки. Но Татьяне все равно приятно было увидеть искреннюю доброжелательность, пусть не полноформатную, но зато без издевок и подвохов. Особенно на фоне тупоумных замечаний ее подруг, что продолжали мусолить вчерашний случай.

– Спасибо, – не совсем кстати ответила Татьяна, но именно это слово четко описывало то, что она сейчас испытывала.

Муравьева хмыкнула, тоже почувствовав, что ответ оказался невпопад, но не стала это вслух подмечать, за что Татьяна была благодарна вдвойне.

Потом все разбежались по своим зеркалам, начали надевать пачки и пуанты. Потом шла разминка. Татьяна самая последняя попала к визажисту, потому что ее меньше всех остальных волновал внешний вид. Она сама себе удивилась, ведь раньше внешний вид был самой важной для нее вещью. Позже она тоже присоединилась к разминке, которая помогла снять некоторое напряжение и сконцентрироваться на спектакле.

Выходя на сцену, Татьяна снова начала испытывать волнение. Весь предыдущий опыт ее жизни в один миг свалился на плечи, давя на больные места. Вдруг проснулась ответственность перед отцом, преподавателями и однокурсниками. Надо было брать себя в руки и станцевать этот спектакль без изъянов, даже если она не решила, что будет дальше. Принимать важные жизненные решения она не умела, но придерживаться принятого ей помогала хорошо развитая сила воли.

Спектакль прошел на ура. Довольны остались все, особенно их преподаватель. Все, в целом, было как обычно на репетициях. Муравьева блистала, все остальные ее не подводили. Татьяна была в тени, поближе к кулисам, но ощущала себя так, будто танцевала ведущую партию. Ответственность и напряжение распространились на всех, плавно от центра и солистов до периферии. Наконец, по окончании самого главного события всего их многолетнего обучения можно было выдохнуть свободно. За кулисами все громко обсуждали свои страхи и эмоции на сцене. Кто-то где-то чуть не споткнулся, у кого-то подкашивались ноги, кто-то еле удержал партнершу, однако все смеялись, потому что все это было на грани, но не случилось.

Даша предложила подружкам отпраздновать успешное выступление, как делали все остальные небольшими группами. Без компании оказалась только Муравьева. Неожиданно для всех Даша предложила подругам пригласить ее с ними. Татьяна даже обрадовалась, что в компании будет хоть кто-то, кто не станет смеяться над ней и Вадимом, когда Даша опять начнет остроумничать по этому поводу. Муравьева была удивлена, когда девушки все вчетвером подошли к ней в гримерке.

– А куда вы хотите? – еще не до конца осознав ситуацию, спросила она.

– Не знаем, в какой-нибудь бар, где-нибудь по пути, – пожала плечами Даша.

– Главное, чтобы танцплощадка была, – уточнила Вера.

Все, кроме Татьяны, тут же подхватили эту идею. Муравьева заулыбалась и согласилась. Решение позвать Муравьеву казалось странным. Но Татьяна подумала, что, возможно, после окончания академии Даша все-таки решила, что они больше не соперницы и пора как-то сгладить их сложные отношения.

Сама Татьяна не очень хотела развлекаться, в баре, с подружками. Ей хотелось пойти домой, лечь в родную постельку и уснуть крепким и долгим сном, сном свободного человека. Но особенной свободы она не ощущала, а по традиции как-то отметить выпускной спектакль было необходимо, тем более что они давно затевали это мероприятие, поэтому она и согласилась. Еще больше ее стал интересовать этот вечер после приглашения Муравьевой. Татьяна никогда с ней близко не общалась, знала о ней только то, что происходило на занятиях и рассказывала Даша, причем зачастую эти вещи могли противоречить друг другу. Татьяна подозревала, что подруга могла наговаривать. Особенно она укрепилась в этом мнении после сегодняшней короткой беседы с Муравьевой.

Они все вместе вышли из театра и отправились вдоль набережной. Близняшки искали на карте ближайший бар с танцплощадкой. Даша писала кому-то сообщение, уйдя назад. Татьяна с Муравьевой шли впереди всех.

В лицо ударил свежий речной воздух остывающего дня. Солнце уже было на закате. Небо окрасилось в теплые краски: желтый и оранжевый с розоватыми оттенками. На горизонте плавала небольшая кучка туч, но они уже не представляли угрозы. Было светло, свежо и тепло. Приятнее вечера для