Развод? Прекрасно, дорогой! - Евгения Серпента

Все, я работаю, не мешайте, девочки.

Но работа как раз и не клеилась. Вчера я набросала несколько черновых вариантов отделки по первому этажу и отправила их Милане. После одобрения можно было выбирать и заказывать материалы, а пока я таращилась в макет холла, пытаясь пристроить к нему лестницу на второй этаж. Лестница упорно не желала становиться на место.

«Ква», - сказал телефон, извещая, что Геннадий не сдастся.

«Аня, привет. Сегодня я свободен».

Дипломатично. Просто инфо, решение за мной.

Да я, собственно, и не против. Настроение? Ничего, исправим. Если ждать подходящего, так и буду вечно изображать Джоконду и шалить сама с собою.

«Привет. Я тоже».

«Сходим куда-нибудь поужинать?»

«Давай».

«Куда хочешь?»

«Где не надо вечернее платье и не слишком громко».

Я ничего не имела против вечерних платьев, просто еще не купила новое. А старые не забрала. Зато теперь придется думать, что бы такого надеть, годного и в пир, и в мир, и в добры люди.

«Ок. В 7 норм?»

«Да».

Удивительно, но лестница тут же встала на нужное место. Как будто только и ждала, что меня куда-нибудь пригласят. Увеличив эскиз, я стала подбирать элементы, потом подгонять размеры, делать проекции. Увлеклась так, что спохватилась только в начале седьмого.

Обед? Поздно. Придется включить его в ужин.

Пока привела себя в порядок и придумала, что надеть, как раз подкатило к семи.

«Жду во дворе».

Подойдя к окну, я полюбовалась, как Геннадий протирает зеркала здоровенного белого Лексуса. На эту машину обратила внимание в первый же день, но, разумеется, не знала, чья она. Сам Геннадий вполне с ним гармонировал: светлый летний костюм и что-то черное под ним. И я – в черном маленьком платье, тоже в масть.

- Куда поедем? – спросила, спустившись во двор.

- А никуда, - Геннадий бросил тряпку в багажник и поставил машину на сигнализацию.

Ого! Вот так прямо сразу?! Закажем пиццу в постель? Стоило наряжаться.

- Пешком пойдем. Через Таврик. Была в «Блоке»?

Глава 30

Дождь кончился еще к обеду, но сырой воздух пластался, как яблочное повидло, - густой, тяжелый. Влажный песок дорожек сочно хрустел под ногами. Геннадий уверенно вел меня через парк по каким-то своим ориентирам.

- Я же здесь вырос, - пояснил он, свернув на какую-то обходную тропу. – Каждый уголок знаю.

- И хочешь переехать за город? – удивилась я. – Мне казалось, коренные, которые из центра, даже на окраину не согласятся, не то что за КАД. Мои родители категорически уперлись. Выкупили полностью нашу коммуналку в Мучном переулке, сделали ремонт. Живут и радуются.

- Лучшее – враг хорошего, - не согласился Геннадий. - Город хорошо, загород лучше. Свой дом – это совсем другое.

- Я пять лет прожила за городом в своем доме, - тут я поскользнулась, он придержал меня под локоть, но руку убрал далеко не сразу. - И, знаешь, не было ни дня, когда бы не скучала по городу. Я такая… урбанистка, до мозга костей. Питер – это как воздух. Даже такой грязный. Но без него никак. Задохнешься. А сейчас мне хорошо. Одно дело выехать куда-то на природу, на денек, другое - жить там. Не люблю все эти пасторальные радости. Даже если с комфортом.

- Я всегда хотел дом, - Геннадий покачал головой. – Когда на «Формуле» катался, думал, что на призовые обязательно куплю. Даже искать начал, но жена уперлась рогом: нет, лучше дачу, а жить в городе. Такая же была… урбанистка. Нет, Ань, это же так клево – проснуться утром под пение птиц, выйти в сад, выпить кофе в беседке или на веранде. Тишина, ни людей, ни машин.

- Странно слышать это от бывшего гонщика, продающего машины, - рассмеялась я. – Хотя, может, как раз и логично. Как в анекдоте: выйдешь на пляж, а там станки, станки… Ладно. Сад и беседки – это не по моей части, а дом сделаю по высшему разряду. Можем, кстати, бартером. Я тебе проект с ведением бесплатно, а ты мне на эту сумму скидку с квартиры.

- Супер, - оценил Геннадий. – Как там твоя работа, началась уже?

Я рассказала кратенько, не вдаваясь в подробности, о заказе и снова вернулась к прежней теме. Почему-то очень хотелось, чтобы он меня понял. Пашка вот точно не понимал и смеялся над моими, как он их называл, мистическими бреднями.

- Мне кажется, Питер – это… это даже не город. Это что-то совсем другое.

- В смысле? – Геннадий посмотрел на меня с недоумением. – А что тогда?

- Ну то есть город, конечно, но особенный. Он как будто живой. Все видит, все знает. Может чем-то помочь, если захочет. Будто все, кто здесь жили, с самого начала, отдали ему частичку себя.

- И теперь это вроде коллективная душа?

Все ясно… Можно не продолжать. Спасибо хоть не стал смеяться. Но отчетливо сквозило такое… Как улыбаются добродушно-снисходительно родители, когда их чадо рассказывает, что у него под кроватью живет ручной невидимый динозавр. Сама виновата, Аня, не надо откровенничать с малознакомыми людьми о том, что даже близкие не готовы принять.

- Ну… типа того, - пробормотала я сама перешла на другое: - А ты уже бывал в «Блоке»? Слышала, что крутой ресторан.

- Мясной. Вполне премиум. Роскошные стейки. Рыба тоже ничего, но я не по рыбе.

- Мясо – это хорошо, - хищно улыбнулась я, радуясь мутации разговора. – А хорошее мясо – еще лучше.

Родители рассказывали, что «Ленинград-центр», позиционирующий себя как культурное пространство, когда-то был просто кинотеатром «Ленинград», где показывали фестивальные фильмы. Потом его отреставрировали, перепланировали и открыли в новом формате: не только кинотеатр, но и концертный зал, галерея, бары и ресторан на крыше. Вот туда-то мы и поднялись на лифте.

Девушка-хостес предложила столик в зале, но мы предпочли террасу с видом на сад. После дождя жара спала, было хоть и душновато, но все равно лучше, чем под крышей.

- Стейк «Квазимодо»? – остановилась я на верхней строчке мясного меню. Оно вообще выглядело как сборник загадок. Явно для гурманов. – Это как?

- Это то же, что и «Шатобриан», - пояснил Геннадий. - Просто так завлекательнее. Глаз цепляет.

- А «Шатобриан» что такое? Я мясо