Как женить маркиза - Сара Блейн

– Прекрасная мысль, милорд, – выдохнула Констанс, которая хотя и давно ждала, когда же Вир придет именно к этому решению, а все же несколько опешила, когда оказалась сидящей на краю письменного стола, да еще с раздвинутыми коленями.

Она не совсем так представляла развитие событий, когда воображала себя в роли возлюбленной Вира. Но тут губы Вира прижались к ее шее, а пальцы его принялись торопливо расстегивать маленькие жемчужные пуговки на спине ее корсажа, одну за другой, одну за другой, и вдруг вместе с дрожью предвкушения пришло понимание, что все происходит именно так, как надо, и так все и следовало себе воображать. И когда через несколько секунд она вдруг оказалась обнаженной до талии, а ладони маркиза легли ей на грудь, у нее мелькнула мысль, что можно многое сказать в пользу письменных столов как места для любовных игр. Она утвердилась в этом мнении, когда маркиз склонил голову и принялся ласкать ее соски языком, сначала один, потом другой. Право же, никогда она не чувствовала подобного возбуждения!

Испустив порывистый вздох, она оперлась ладонями о стол и, выгнув спину, вся подалась навстречу ему.

Ей просто нет равных, думал Вир, который был возбужден не менее чем она. Ад и преисподняя, он чувствовал, что вот-вот умрет от возбуждения. Он наклонился, подобрал подол ее юбки и положил ей на колени.

Констанс, которая только-только успела освоиться с тем, что она сидит на письменном столе с обнаженной грудью и поднятым подолом, и оглянуться не успела, как оказалась вдруг уже лежащей на столе, причем ноги ее были закинуты на плечи Вира.

– Милорд? – окликнула она его вопросительно, когда рука Вира скользнула меж ее ног в разрез панталон, нашла и принялась ласкать крошечную жемчужину, угнездившуюся в складках тела.

– Тихо, моя девочка, – отозвался он хрипло. – В том, что я делаю, нет ничего страшного.

– Но я чувствую совсем не страх, – заявила Констанс, изнемогающая от предвкушения. – Я чувствую... я чувствую, что я на пороге гран-ди-оз-но-го открытия!

– Так оно и есть, – выдохнул Вир. И издал нечто среднее между стоном и смехом. Он не уставал поражаться готовности, с которой она отвечала на его ласки. Она уже истекала сладостным нектаром возбуждения. Лепестки ее тела налились желанием, которое усиливало его желание, и его палец скользнул внутрь ее.

Констанс, которая уже некоторое время пребывала в убеждении, что с минуты на минуту взорвется, если он не предпримет чего-нибудь и очень быстро, подалась вперед со страстным вздохом при таком неожиданном развитии событий. Пытаясь достичь чего-то, что было пока за пределами ее понимания, она изогнулась и прижалась к нему.

– Тебе это доставляет удовольствие, верно, дитя? – сказал он, догадываясь, что она очень близка к важному открытию: что ее собственное тело способно перенести ее в области экстатических восторгов. Какая же она маленькая и узенькая, думал Вир, чувствуя, как мчится кровь по его жилам. Проклятие, он изнывал от желания овладеть ею. Оторвавшись от нее, он принялся торопливо расстегивать свои панталоны.

Констанс, покинутая в тот момент, когда его внимание требовалось ей как никогда, воскликнула в отчаянии:

– Ах, милорд, умоляю вас, только не останавливайтесь!

– Сейчас, сейчас, дитя, – успокоил ее Вир, у которого на лбу высыпали бисеринки пота. Наконец его великолепнейшим образом возбужденное естество высвободилось из заточения. Обуреваемый лихорадочным стремлением вонзиться в жаркую женскую плоть, он пристроился к раскрывшимся лепесткам ее тела.

«Чтоб он сейчас остановился?» – думал Вир сардонически. Ад и преисподняя! Только сам Господь Бог сможет остановить его – ну да еще черт, пожалуй.

Несомненно, именно то обстоятельство, что они были так поглощены друг другом и в обстановке самого интимного свойства, помешало им услышать приближающийся быстрый топот копыт по гравийной подъездной дорожке за окном.

Собственно, Вир в тот момент был занят мыслями о том, что его рыжеволосая искусительница неизбежно будет сильно разочарована из-за болезненности первого проникновения.

Констанс же, обезумевшая от желания и предвкушения, думала, что сейчас она неизбежно умрет, если не изыщет какой-нибудь способ достигнуть блаженного освобождения.

Вир – мускулы его перекатывались буграми, пот лил ручьями – крепко ухватился за ягодицы Констанс и изготовился к решительному рывку. Ад и преисподняя! Она была более чем готова, а он не мог больше ждать.

Внезапный грохот дверного молотка разбил все вдребезги.

– Именем его величества короля Британии открывайте!

– Господь всемогущий! – прошептал Вир, глядя в широко раскрытые, испуганные глаза Констанс.

– Черт! – простонала Констанс.

– Пожалуй, и правда скорее черт, – проворчал Вир и оторвался от нее.

Закрыв рукой разгоряченное лицо, Констанс глубоко и прерывисто вздохнула. Тут дверной молоток загрохотал снова, и она вскочила вслед за Виром.

– Быстрее, – яростно шипел Вир, торопливо приводивший себя в порядок. – Беги наверх. Запрись в своей комнате и не открывай дверь никому, пока я сам не приду. Ты меня слышишь? Ни-ко-му!

– Да, да, слышу, – ответила Констанс, торопливо всовывая руки в рукава платья и натягивая корсаж. – Но что же ты собираешься делать? Пожалуйста, обещай мне, что не станешь поднимать руку на людей короля. Не смей делать этого ради меня, Вир. Я на это не согласна.

– Ты, дорогая моя, – сказал Вир, хватая ее за руку и выпроваживая за дверь, – будешь делать, как я скажу. – И, подтолкнув ее по направлению к лестнице, заодно взмахом руки приказал удалиться миссис Тернбау, которая как раз появилась на верхней площадке в домашнем чепце и шали. Горничная Фанни с побелевшим лицом выглядывала из-за плеча домоправительницы. – Оставайтесь в своих комнатах, пока я не позвоню.

Кляня на чем свет стоит незваных гостей, которые так не вовремя прервали вечер, обещавший быть на редкость интересным, он подождал, пока Констанс поднимется по лестнице, пригладил пятерней волосы и только потом направился к двери.

– В последний раз, – раздалось из-за двери, – приказываю открыть именем короля, иначе мы будем вынуждены ломать дверь.

– Зачем же ломать? Это и трудно, и противозаконно, и ни к чему, – заметил Вир, открывая дверь и оказываясь лицом к лицу с теперь уже знакомым ему капитаном королевской гвардии и его неизменным приспешником, капралом Гессом. За ними на дорожке стоял Джон Викерс, очевидно, взятый гвардейцами в плен, так как его держали за руки два солдата. – Ах, капитан Синклер, – пробормотал Вир. – Все еще разыскиваете своих беглецов? Могу я поинтересоваться, зачем вы задержали моего кучера?

– Мои люди поймали его – он околачивался возле дома, – ответил Синклер тоном человека, необыкновенно довольного собой.

– Вы, должно быть, ошиблись, – заметил Вир кротко, – человек не может околачиваться возле дома, в котором живет. А мой кучер здесь живет.