Горничная для архитектора - Анна Ренн

class="p1">— Лиза! Почему ты не промаркировала новые чистящие средства в подсобке? Почему я должна напоминать тебе, если это твоя работа? — девушка резво накинулась на меня и принялась нести какую-то чушь. Впервые слышу о каких-то маркировках, да и меня никто не предупреждал, — бегом туда, пока мне в голову не пришла мысль уволить тебя!

Сейчас она вела себя так же, как в первые дни нашего знакомства — то есть как стерва с непонятными заскоками. Едва я хотела открыть рот, чтобы выяснить, о чем вообще речь, как резко остановилась. Неожиданно в голову пришла мысль о том, что это, возможно, как раз-таки уловка, чтобы мы смогли поговорить наедине. Пролепетав какие-то извинения, я виновато побрела в сторону подсобки. Скорее всего, весь концерт был для возможных свидетелей. Не знаю, был ли кто-то поблизости, но решила не оборачиваться и не оглядываться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Такое чувство, будто теперь у этого дома есть свои уши и глаза абсолютно в каждом уголке.

Едва дверь в подсобку закрылась, девушка тут же растеряла всю свою хватку, превратившись в маленькую загнанную девочку.

— Они точно знают обо мне и Диме, дали нам с Владом понять это. Полноценного разговора еще не было, но все еще впереди. Николь, я так боюсь! А если они что-нибудь сделают с ним? Или с моим ребенком? Я еще никогда в жизни так не боялась, ведь теперь плата за мою неосторожность и любовь будет слишком высока!

Она едва сдерживала слезы, пытаясь говорить шепотом. Не знала, что я могу сделать в такой ситуации. Обняла ее, постаралась поддержать. Они ничего не сделают, если им этого не позволить, а на это нужна смелость. Конечно, ничего простого не будет, но нужно ведь стремиться к лучшему. Всем бывает страшно, но по-настоящему силен тот, кто может преодолеть свой страх. Если ты ничего не боишься, значит, ты глупец. Так и сказала ей.

— Ты не одна, я и Влад с тобой. Дима тоже. Нужно только потерпеть, мы обязательно дадим им отпор, главное — не поддаваться панике, — по сути, я придумывала. Не знала, как идут дела у Кирсанова младшего по сепарации от родительского бизнеса и контроля, но поддержать-то ее надо было. Видимо, и она особо не знала о его успехах или неудачах. Либо же просто мне не говорила, боясь утечки или еще чего-нибудь. Будто прочитав мои мысли, она сама заговорила о нем, — Влад тоже в таком напряжении ходит, я даже боюсь говорить с ним. Ему эта встреча и «гостеприимство» очень нелегко даются. Тем более зная характер его родителей… Боюсь, как бы он не сорвался.

Попыталась включить психолога и сказала, что им обоим нужно держаться и они и так пока отлично справляются, нужно еще немного потерпеть и постараться держать себя в руках, как мы услышали стук в подсобную дверь, за которой и прятались от лишних глаз.

— Девочки, секретничаете? — сладостный женский голос раздался совсем рядом, заставив моментально вытянуться Нику по струне.

— Мама?

Глава 33

Мысли в голове закружились. Если она обнаружит сейчас нас тут вдвоем мило беседующих, то это вызовет вопросы. Едва дверь начала открываться, как я быстро шепнула девушке, застывшей в ужасе. Неужели можно так бояться собственных родителей? Эти люди вызывают во мне все большее отторжение. Это сколько же боли надо было причинить собственным детям…

— Быстро включи стерву и начинай ругаться на меня, — прошептав, я обернулась вполоборота от нее и понуро опустила голову, будто меня отчитывают. У Вероники ушла секунда на то, чтобы понять смысл сказанного мной.

— Ну сколько можно уже учить тебя и тыкать в собственные ошибки! За что мы вообще платим тебе деньги? Никудышная уборщица, малолетний ребенок и то лучше бы справился с твоей работой! — она быстро вошла в роль, продолжая ругать меня, непутевую горничную.

Алена Альбертовна молча наблюдала за нами, пока я лепетала какие-то извинения перед хозяйкой, а она лишь сильнее распалялась. Девушка остановилась, чтобы перевести дыхание и продолжить с новой силой клясть меня на чем свет стоит, в то время как я пыталась сделать еще более виноватый вид. В момент передышки своей дочери женщина вклинилась в наш «разговор».

— Вероника, ну что ты так накинулась на бедную девочку? Она же не сделала ничего страшного, у каждого бывают ошибки. А то подумает еще, что это мы тебя такую крикливую воспитали, — когда она обратилась ко мне, заметила на ее лице весьма приятную с первого взгляда, но неимоверно лицемерную и лживую, если приглядеться, улыбку, — беги, детка, и впредь относись чуть внимательнее к своим обязанностям.

Поблагодарив женщину за проявленную доброту, я поспешила ретироваться. Хотелось напоследок кинуть ободряющий взгляд Нике, но я не стала рисковать.

До этого момента я и не знала, что могу быть такой актрисой…

Чем дольше они гостили, тем напряженнее становилась обстановка. Казалось, все готовы были взорваться в любой момент. Мы были кроликами, прячущимися в кустах, пока злые и голодные волки рыскали по округе в поисках пропитания. А вот они были абсолютно расслаблены, чувствовали себя на своей территории.

Дальше — хуже. Если в первый день они всего лишь следили за работниками, то на второй день начали уже делать какие-то замечания или давать непрошенные и зачастую весьма грубые или язвительные комментарии. На четвертый же день началось вообще немыслимое: началось массовое увольнение. Не заметил складку на форме и пошел так работать — уволен. Приступил к своим обязанностям на минуту позже, чем положено, — уволен. В первый день со всего штаба было уволено три человека, на следующий еще несколько. Поначалу Влад и Ника возмутились, попытались отстоять своих работников, но родители им очень доходчиво и ласково объяснили, что стараются для них же и это такая своеобразная забота.

Из напряженной атмосфера превратилась в удручающую. Мне думалось, что дворецкий и экономка точно останутся на своих местах, но даже они получали замечания по поводу своей работы, поэтому я начала сомневаться в их закоренелости в этом доме. Кирсановы младшие молча глотали все, выжидая чего-то. В какой-то из дней Владу удалось остаться со мной на минуту наедине. Схватил меня за руку и, не давая мне сказать ни слова, выпалил.

— Не попадайся никому из них на глаза, старайся делать свою работу там, где их нет. Если следят, постарайся делать все максимально правильно. Осталось совсем немного, — подарив мне умоляющий взгляд напоследок, быстро ушел, оставив меня со своими мыслями. Переживает обо мне? Приятно.

Буквально на