Несносный фамильяр для неправильной ведьмочки - Ирина Эльба

Настырный, это да. И не слышит, что я говорю. Как и ты, кстати. Но им управляет не злость, а неуверенность в себе. Тетушка Белослава рассказала, что он был влюблен в ведьмочку. А та взяла и сбежала с другим. Представляешь?

— Очень даже. Многие из вас поддаются их чарам.

— Многие, но не все. А здесь чуть ли не каждая вторая стала жертвой. И куда бегут? А главное — зачем? Брак ведь можно узаконить в любом храме бракосочетаний Дюжины.

— Во-первых, как мы выяснили, этот храм отнимает у ведьмочек много сил. Во-вторых, до него еще нужно добраться. Вот то, что служители проводят обряд без учета мнения ведьмочек, это уже печальнее. Но ничего, разберемся.

— Думаешь, ведьмы и паладины сбежали в поисках благословения Мораны? — вернулась к волнующей теме.

— Не знаю, Лисенок, — нахмурился Барсик, а я не выдержала, и потерла пальцем морщинку на его лбу. — Ты что делаешь?

— Не хмурься — тебе не идет. Мне больше нравится, когда ты улыбаешься. Красивый.

— Спасибо, малышка.

— Элисса.

— Что? — не понял глупый демон.

— Меня зовут Лесма Илида Санна Августина Элисса Огненная. Элисса — это истинное имя.

Сама не знаю, зачем призналась. Наверное, потому что с некоторых пор доверяла Барсику даже больше, чем себе. Пусть он был вредным, вспыльчивым и немного диктатором, зато заботливым, милым и мягким.

— Приятно познакомиться, Элисса, — улыбнулся он. — Тогда и я представлюсь полностью. Лорд Барзилион Дайнар Рейн.

 — Герцог? — хихикнула я, на миг представив, что заполучила в фамильяры целого высшего аристократа.

— Принц.

— Не, в принца не верю.

— Почему?

— Тогда ты при вызове должен был появиться на белом коне. А ты был голенький и в пене.

— Малышка, просто ради интереса, как я должен был принимать ванну с конем? Хотя тут другой вопрос — где бы я взял коня на Изнанке? У нас ездовые ящеры!

— Не знаю, но ты точно не принц.

— Согласен. В данный момент я твой уставший фамильяр.

— Сильно уставший?

— Очень, — вздохнул покаянно Барсик.

— Пошли спать? — предложила я и забарахталась, пытаясь сползти с демона.

— Замри! — хрипло шикнули на меня, а затем высший легко поднялся и снова понес в дом.

Но я отметила это лишь краем сознания, снова проваливаясь в сон. Кажется, организм устал сильнее, чем я думала. Ну, ничего.

Правильно говорят: «Сила ведьмы в ее окружении».

Родные делают нас сильными снаружи, становясь опорой. А вот враги закаляют изнутри. Если ты думаешь, что ломаешься… Что не выдержишь больше… То глубоко ошибаешься. Ты просто переплавляешься в нечто новое. В то, что уже не сокрушить.

Глава 15

Вставать совсем не хотелось. Кажется, впервые за долгое время я по-настоящему отдохнула. В институте благородных ведьмочек я просыпалась с рассветом, чтобы позавтракать без недобрых взглядов, а затем спокойно посидеть в библиотеке. Как уже говорила, неправильная ведьмочка не нравилась многим. Меня не травили открыто, но постоянные шепотки за спиной и косые взгляды утомляли.

Первые дни практики тоже не располагали к отдыху. Да и большой заказ требовал времени и сил. Зато сегодня можно было позволить себе выспаться. Поваляться в теплой кроватке под пуховым одеялом. Вдыхать нежный цветочный аромат со сладкими ягодными нотками. Только сорочка на талии перекрутилась и теперь давила, мешая дышать.

Из-за этой тяжести я и вынырнула в реальность. Первое, что бросилось в глаза — балдахин. Вчера я его не рассмотрела, зато сегодня впечатлилась тонкой работой дриад. Переплетение вьюнка с вкраплениями белых бутонов выглядело мило и красиво. Затем посмотрела в окно, на безоблачное небо с яркой лазурью. А после нахмурилась.

Кровать стояла посередине комнаты. Я лежала посередине кровати. Тогда откуда за спиной взялась стенка?

Медленно обернувшись, я уткнулась носом в смуглую кожу, виднеющуюся в вороте белой рубашки. Выше маячил уже знакомый подбородок, аристократический нос и закрытые глаза. Барсик сладко спал, тихо посапывая и обнимая одну маленькую ведьмочку поперек талии. Видимо, чтобы снова не сперли.

Это умилило. А затем появился закономерный вопрос — а как мы оказались в одной кровати? Последнее, что я помнила — магический эксперимент над цветопсом. А дальше все как в тумане.

— Доброе утро, — поздоровался фамильяр, разбуженный моим копошением.

— Доброе, — улыбнулась ему, а затем перевернулась на спину и сладко потянулась. — Барсик, а что вчера было?

Высший не ответил. Он вообще как-то странно завис, глядя куда-то в сторону. В окне, что ли, что-то увидел?

— Что там? — спросила с любопытством и тоже посмотрела, но кроме чистого неба ничего не заметила.

— Лисенок, а откуда у тебя нижняя рубашка? — хриплым, видимо со сна, голосом спросил демон.

— Предполагаю, что от дриад. Но может и от кикимор.

— И они все… такие?

— Какие? — не поняла я. — Красивые?

— Угу, — невразумительно промычали в ответ.

— Ага, все. Тонкие, мягонькие и очень удобные.

— А еще полупрозрачные, — пробормотал Барсик так, что я еле расслышала.

Но расслышала и замерла. Медленно посмотрела вниз, на съехавшее в процессе потягушек одеяло. Краска стыда разлилась мгновенно, красными пятнами расплываясь по лицу, шее и случайно оголенной части. Я ведь не думала, что оно вот так… Я же не…

Дернулась в попытке вскочить и куда-нибудь убежать, чтобы прикрыться халатом. Но высший не дал. Ловко перехватил, спеленав по рукам и ногам. Прижал, не давая шелохнуться, а затем произнес:

— Ну чего ты испугалась? Подумаешь, рубашка прозрачная. Всякое бывает.

— Но я… А ты…

— Я твой фамильяр, малышка. Ближе меня у тебя никого нет, и уже не будет. Так что ничего страшного не произошло.

С одной стороны, высший был прав. Другие ведьмочки спокойно спали со своими фамильярами и дефилировали перед ними в природном одеянии. Но у них в подчинении низшие демоны, которые почти животные. А у меня — Барсик! Мужчина, хоть и с рожками. Эта двойственность ситуации и выбила из колеи, заставляя нервничать.

— Лисенок, отставить панику! — рыкнули над ухом, вырывая из пучины мыслей. — Мне очень много лет. Богатый жизненный опыт. Ну, вот чего я там не видел, а? И вообще, ты меня тоже видела.

— В пене!

— Вот-вот, всего лишь в пене. А тут целая нижняя рубашка, пусть и очень тонкая, —