Танго Предтеч - Юлия Ветрова

Ознакомительный фрагментАвроре смирилась с этим внезапным приступом глупости — остановить который, по обыкновению, было невозможно, так что Аврора решила и не позориться — второй причиной толерантности владычицы было то, что именно в этом наивном желании Аврора увидела самое отчётливое подтверждение тому, что Инэрис всерьёз восприняла все её уроки. Цели Ордена и Императрицы различались. Откровенно говоря, Аврора считала, что Орден на семьдесят процентов состоит из завистливых властолюбцев, которые используют древнюю и закостенелую структуру как социальный лифт. Но в то же время, лучшие адепты Ордена были не только смертоносными бойцами, они в совершенстве усвоили принципы необходимых жертв и стратегического мышления. И то, что именно эти принципы Инэрис собирается открыть людям в своём будущем трактате казалось Авроре одновременно наивным и умилительно дорогим. Дорогим, потому что она знала, что это именно её уроки впитала Инэрис так глубоко. Наивным, потому что девочка пока не понимала — есть вещи, о которых не нужно говорить вслух.

Третьей по счёту и наименее важной из причин согласия Авроры было то, что членство Инэрис в Ордене позволяло ей завести шпиона в тылу врага. Она, конечно, понимала, что Орден будет думать так же. Но её ничуть не пугала предстоящая двойная игра. Впрочем, эта причина значила для неё куда меньше первых двух. Хотя в Ордене до сих пор не было никого, кто передавал бы ей информацию — Эцин слишком тщательно контролировали верность и помыслы своих адептов — благодаря их однозначной рассудочности предсказать их действия Авроре всегда было довольно легко.

Наконец была и четвёртая, самая спорная из причин. Аврора прочила Инэрис будущее объединяющего звена между всеми силами Светлой Дуги. А Орден, хоть и не брезговал набирать в свои ряды представителей всех социальных групп, да и репутацию имел сомнительную, всё ещё был одним из самых влиятельных игроков в этой половине Империи.

Вздохнув Аврора поднесла к губам фарфоровую чашечку. Её лицо — такое же молодое, как и тысячу лет назад — не выражало ни беспокойства, ни заботы, ни тревог. Что же касается глаз — неестественно многоцветных, какие бывают только у драконов из древних легенд, но никак не у людей — то в них давно уже ничего невозможно было прочитать.

Старинные часы, стоявшие у Владычицы за спиной, мягко ударили раз, потом ещё раз. Солнце навечно замерло, наполовину поднявшись над горизонтом, и всё же время шло даже здесь.

Аврора потянулась к одному из предметов, лежавших на подносе с завтраком. Провела над ними рукой.

— Ты опаздываешь! — сварливо напомнила она.

В пустоте застывшего воздуха послышался старческий вздох. Прошло не больше нескольких секунд, и мужчина на другой стороне террасы сгустился силуэт мужчины — в белом длинном одеянии, ещё более старомодном чем всё то, что носили при дворе. С такой же белой, ухоженной бородой и длинными волосами, которые слегка покачивались на несуществующем ветру.

Эндимион Аркан находился не здесь. Там, далеко, где он вышел на веранду чтобы выпить обычный утренний кофе, шёл дождь. Не очень сильный, но довольно промозглый. И если бы не предстоящий разговор, герцог предпочёл бы забраться в дом, в тепло.

Он так же, как и Владычица не любил нововведений, и его усадьба сохраняла очарование тех времён, когда в моде были героика и воинская честь. Впрочем, как и Владычица, он понимал, что отказ от технологий в первую очередь ослабит именно его. Эндимион любил и уважал своих родных внуков и множество детей, рождённых от его давно почивших братьев и сестёр. Он был самым старым в своём роду и одним из немногих, кто застал времена, когда Нимея ещё не вышла в космос, а человечество ещё не обрело бессмертия.

Эндимион и Аврора никогда не ладили между собой. Даже в те далёкие времена, когда им приходилось делить одну планету и один двор. Эндимион, по мнению Владычицы, был тогда фантазёром и бестолковым забиякой. Аврора, по мнению Эндимиона — избалованной императорской дочкой, которое слишком многое досталось даром.

Время не столько сгладило взаимную неприязнь, сколько сблизило их вопреки этой неприязни. Из тех, кто застал времена её молодости, Аврора больше никому не могла доверять ни на гран. А Эндимиону… Что ж, может быть, хотя бы на полграна.

Бросив на Владычицу недовольный взгляд, Эндимион вежливо поклонился и опустился в кресло по другую сторону стола. Конечно, это было не то кресло и не тот стол, но совмещать предметы им всегда давалось довольно легко.

— У вас будут ко мне какие-то повеления, Ваше императорское величество? — спросил он, наполняя свою чашечку густой ароматной жидкостью из турки.

Аврора помолчала. Распоряжения она могла передать и без личной встречи, да и не любила отдавать приказы подобным людям напрямую. Герцоги всегда считали себя независимыми политическими фигурами, и их притязания следовало уважать. Разумеется, уважать так, чтобы их самоволие не сказывалось на благе и целостности Империи.

Настоящей причиной того, что Аврора пожелала видеть Эндимиона было всего лишь её одиночество. За девять сотен лет Аврора, казалось бы, должна была привыкнуть к тому, что вокруг нет ни единого человека, с которым можно поделиться своими мыслями и заботами. «Я и привыкла», — подумала он и мысленно вздохнула. На деле же её лицо осталось столь же беспристрастным, как и минуту назад. «Всё дело в этих детях».

Инэрис и Элеонор подбросили на порог дворца (двенадцать) лет назад. Аврора сразу поняла, что это — указание судьбы. Она всегда любила сирот, потому что они, в отличии от отпрысков благородных домов, способны были больше думать о благе империи и реальных перспективах, чем о семейных ценностях и вековых предрассудках. Но тот факт, что кто-то осмелился этих двоих оставить не в городе, и даже не в приюте, а на пороге её дома говорил о многом. И едва увидев младенцев собственными глазами, Аврора поняла, что её предположение попало в цель. Двое девочек обладали громадным потенциалом магических сил. Полярным потенциалом — Аврора позднее даже заказала специальное исследование, чтобы выяснить, насколько часто подобное встречается у близнецов. Выходило, что в большинстве своём близнецы делят дарованный им магический потенциал на двоих. У них всегда один Исток. А из одного озера не вычерпать в два раза больше воды.

Аврора подозревала, что у её воспитанниц Исток тоже один на двоих. Потому, даже если бы она захотела оставить всего одну, это было бы слишком опасно. Но она не хотела. Ей одинаково требовались свет и тьма, заложенные в них.

Не говоря уже о том, что обе девочки оказались не просто