Ксандер - Нения Кэмбелл

года, а детей не было. Вместо того чтобы опустить руки, я с головой ушла в работу, и мне не нравилось, когда Генри беззаботно прерывал мои звонки. Эти престижные клиенты платили больше, чем мои прежние заказчики, и ожидали моего безраздельного внимания.

— Хорошо, — успокаивающе сказала я, бросив взгляд в сторону мужа. На этот раз я старалась, чтобы мой голос звучал профессионально, помня о своей аудитории. — Успокойся. Вот что мы сделаем. Ты разместишь в своих социальных сетях пост о том, что на некоторое время отходишь от дел, потому что понимаешь, что тебе еще многому предстоит научиться о тоне и привилегиях. Не отвечай ни на один из комментариев. Найди благотворительную организацию — желательно с хорошим общественным имиджем — и пожертвуй им деньги. А потом мы организуем пресс-конференцию в честь твоего предстоящего фильма, чтобы смыть все это.

— Серьезно? — спросила она с тем откровенным скептицизмом, на который способна только циничная двадцатилетняя девушка.

— Серьезно. Только больше ничего не говори. Когда дело доходит до новостей, у людей концентрация внимания, как у пылевого клеща. Если не раздуешь пламя, они сменят цель в течение недели.

Или меньше.

— Ну, я давно хотела попробовать новый оздоровительный комплекс…

— Отлично, — сказала я. — Сделай это. Сообщи мне название и страницу в социальной сети, а я проверю, дадут ли они тебе скидку за публикацию в Instagram.

— Боже мой, спасибо тебе, — прощебетала она. — Огромное спасибо.

— Мне нужно идти, — сказала я. — Но пусть твой агент позвонит мне, если у тебя возникнут проблемы.

Я закончила видеозвонок и повернулась лицом к мужу.

Он был высоким — обычно это было первое, что замечали в нем люди. Это, а также его пронзительный взгляд и холодное, неулыбчивое выражение лица. Он был похож на крепость: сплошная, бесчувственная человеческая стена. Ожидание окончания моего разговора никак не улучшило его настроение. Терпение не входило в число его достоинств.

Я лучезарно улыбнулась.

— Привет, дорогой. Что я могу для тебя сделать?

Генри не улыбнулся в ответ.

— Когда двадцать минут назад я послал горничную проверить тебя, она сказала, что ты отсиживаешься здесь, занятая сплетнями.

Я сильно сомневалась, что Дженна говорила что-либо подобное. Я ей нравилась. Я нравилась большинству сотрудников своего мужа. Я помнила их дни рождения и имена их детей, а также незаметно выдавала премии и небольшие подарки со своего счета, чтобы смягчить обиды из-за дурного нрава Генри. Скорее всего, она сказала ему, что я разговариваю по телефону, и он решил приукрасить ее отчет.

— Мне очень жаль, — сказала я, потому что, как я всегда говорю своим клиентам, лучше всего извиниться первым. — Я разговаривала по телефону с клиенткой и, должно быть, не услышала ее стука.

— Тогда, может, не стоит держать дверь закрытой, — ответил он.

Я осмотрела кабинет. Как и весь остальной дом, он был роскошным, но здесь я предпочла функциональность вычурности. Это место должно было выглядеть профессионально перед камерой, так как я проводила встречи с клиентами в формате Zoom, поэтому я установила у стены книжные полки из твердых пород дерева и заполнила их тщательно подобранными старинными книгами в тканевых переплетах.

— Внеси в обстановку все свои женские штучки, — сказал мне Генри вскоре после нашей свадьбы. — Здесь как в мавзолее.

Я переделала дом в стиле голливудского гламура, украсив каждый уголок белыми и позолоченными предметами декора. Когда солнце заливало комнаты его особняка, свет, отражающийся от всего этого великолепия, мог ослепить. Может, в этом есть что-то рефлекторное, подумала я. Мой муж тоже хотел бы быть ярким, сияющим маяком, который заставляет других отворачиваться.

Когда мы впервые встретились, мои глаза были полны надежд, ведь я хотела создать семью с этим мужчиной. У него уже было двое сыновей от предыдущего брака. Я представляла их себе двумя светловолосыми мальчишками, которые будут любить меня так же сильно, как и будущих детей, которых мы с Генри приведем в этом мир.

И Ксандер, и Джаспер оказались далеко не ангельскими мальчиками, как я ожидала, а взрослыми мужчинами. С выражением враждебности, прочно запечатленным на их лицах, они напоминали пару Эльгинских мраморов. Было совершенно очевидно, что Генри очень мало рассказывал обо мне своим сыновьям, и что они обижались на него за повторную женитьбу. Они думали, что я золотоискательница.

После нашей свадьбы Генри стал бесцеремонно отчужденным. Он часто уезжал в командировки и редко находил время даже на то, чтобы попрощаться. В последнее время складывалось впечатление, что он постоянно отлучался на международные конференции и встречи.

Его кажущиеся черствыми и безличными ответы также вызывали беспокойство. Я хотела создать семью, но как мы могли это сделать, если едва ли проводили время вместе на одном континенте, не говоря уже о том, чтобы находиться в одной комнате?

От бурных ухаживаний Генри у меня кружилась голова, но не так сильно, как от его участившихся отлучек. Я знала, что он занят — поначалу я уважала это, потому что ценила свою независимость и карьеру, — но мне быстро стало одиноко, особенно после того, как моя средняя фирма сократилась до домашнего офиса, нескольких избранных клиентов и виртуального помощника.

Я скучала по тем ранним дням наших отношений, когда считала, что Генри просто грубоват из-за того, что он бизнесмен. Я думала, что смогу помочь ему так же, как исправляла дела для своих клиентов.

Не все можно было исправить.

— Ты прав, — запоздало согласилась я. — Эти старые стены все заглушают. Полагаю, я могу оставлять дверь открытой, когда не отвечаю на звонки.

Едва заметная гримаса. Какими бы несущественными они ни были, ему не нравились любые упоминания о его возрасте. Или, возможно, ему показалось, что я пытаюсь бросить ему вызов.

Я подошла ближе, разглаживая твидовую юбку Louis Vuitton.

— Тебе нужна была моя помощь?

— Ксандер приедет в гости.

Моя улыбка дрогнула.

— Что?

— Его последняя игра была недалеко, и у него перерыв в расписании.

Он подал это так топорно, будто ему было абсолютно все равно.

Ксандер был старшим сыном Генри и безжалостным хоккеистом в НХЛ. Наблюдая за его игрой на льду, складывалось впечатление, что он делает все возможное, чтобы отправить всех в ад. Со своими взъерошенными черными волосами и задумчивыми зелеными глазами он был похож на греческого бога, выкованного из камня. Или, что более уместно, на бога войны.

Когда-то у нас были хорошие отношения. Потом все резко изменилось, и он отвернулся от меня. Я никогда не забуду, как Ксандер бросил на меня злой взгляд, прежде чем резко уйти со свадьбы своего отца. На его