Полукровка - С. И. Вендел

проходил в первый круг жилищ. До него донесся треск и шипение мяса на большом костре, и хотя он не мог видеть его из-за множества навесов, от этого его живот закричал в предвкушении, и он ускорил шаг.

Следующей на него обрушилась волна шума. По лагерю разнесся радостный гул, когда орки-сородичи собрались на вечернюю трапезу. В это время суток ему всегда нравилось наблюдать, как все собираются за едой, щебеча, как птички, о прожитом дне. С юнлингами приходили женщины, и иногда пели песни — глупые и трагические баллады. Орека никогда не приглашали, никогда не втягивали в круги сплетен или пения, но ему нравилось наблюдать за этим, пока он спокойно поедал то, что удавалось раздобыть. Однако, он всегда старался уходить до того, как самцы напьются.

Кабан, которого он нес, будто стал немного легче, когда Орек шел по тропинке лагеря, гордый своим вкладом в клан. Как бы они ни насмехались над ним, называя коротышкой, и плевали в его сторону, они не могли отрицать, что он действительно вносил свой вклад. После того, как его отец проиграл Крулу, он провел остаток своих дней в боли и горечи. Стыд от капитуляции преследовал Ульрека в течение его последних несчастных лет, отчего настроение его было испорчено, и он часто пускал в ход кулаки. Но он держал Орека рядом, нуждаясь в помощи кого-то проворного. Орек провел свою юность, служа отцу и группе его друзей и союзников, которые все еще оставались с Ульреком. Эта группа изможденных и недовольных мужчин порой насмехалась над ним, но тем не менее передавала свои знания о борьбе и охоте, даже если сами порой не имели полного представления об этом.

Орек учился всему, чему мог, тренировался каждую свободную секунду — он должен был это делать в клане, где «маленький» означало — «уязвимый».

Если отец и сделал ему что-то доброе, так это подождал со смертью, пока Орек не подрос и не смог защитить себя от Калдара и других молодых юношей. Итак, Орек стал самым быстрым бегуном, самым быстрым бойцом и самым лучшим охотником в клане.

Это было его четвертое крупное убийство только за эту луну. Много ночей клан пировал тем, что он приносил, и это согревало Орека по ночам, когда не горел общий костер.

Он провел последние двадцать лет, извлекая из этого максимум пользы, доказывая им свою состоятельность — ибо что еще он мог сделать? Что еще оставалось полукровке вроде него?

Рычание зародилось в его груди, и взгляд Орека метнулся вверх.

Впереди, из-за одной из палаток с припасами, раздалась знакомая усмешка, и Орек, почувствовав это, выпрямился и встал в полный рост.

Не то чтобы это имело большое значение, он все равно доставал Калдару только до подбородка.

— А вот и коротышка, — прокричал Калдар. — Он может охранять палатку — даже он справится с этим.

Приблизившись, Орек увидел горстку орков, собравшихся у входа в палатку с припасами. В центре стоял Тэлон, один из лучших силовиков Крула, с радостной улыбкой, сверкавшей вокруг клыков. Уперев мясистые руки в бока, Тэлон жадными глазами наблюдал, как два воина заканчивают расставлять в палатке большие кувшины и ящики.

Он поднял глаза на слова Калдара, едва обратив внимание на Орека.

— Да, хорошо, пусть коротышка постоит на страже. Я должен позаботиться о приготовлениях. Все должно быть идеально.

— Я должен донести это до костра, — сказал Орек так нейтрально, как только мог, стараясь не хмуриться.

Зачем им нужен кто-то для охраны палатки с припасами в глубине лагеря?

— Я возьму это, — Калдар протянул руку через голову Орека, сорвал кабана с его спины и перекинул его через одно из своих плеч. Он широко улыбнулся Ореку.

— Уверен, всем понравится.

Рычание подступило к его горлу, но Орек сдержался. Его внутренний зверь, которого все орки почитают за агрессию и силу берсерка, скрежетал зубами, когда его добычу украл красивый, самодовольный чистокровный сородич. Внутренний зверь Орека не был чересчур громким или дерзким, поэтому ощущение того, что он так яростно урчит в груди, почти нервировало. Он предположил, что, будучи всего лишь полукровкой, он не так силен, как другие, или был умнее, зная, что глупо затевать драки, в которых не можешь победить.

Он был уставшим и раненым, — и Калдар знал это.

Невыносимый самец ухмыльнулся, когда Орек, после напряженного сердитого взгляда на Калдара, раздраженно пропустил оскорбление мимо ушей.

Посмеиваясь про себя, Калдар ушел с добычей. Орек так крепко стиснул зубы, что, казалось, они вот-вот треснут, и проводил взглядом Калдара. Они оба понимали, что единственное признание, которое получал Орек, было за принесенную еду. Теперь же все будут думать, что именно Калдар убил кабана, именно он был ранен во время охоты, и именно он обеспечивал клан всем необходимым. Калдар, племянник вождя, которого все и так любили и уважали. Калдар, перед которым заискивали все оркцессы. Калдар, которому это было не так нужно, как Ореку.

Резкий шлепок по руке заставил Орека вспомнить о Тэлоне. Он с трудом сглотнул, забыв первое правило выживания — никогда не отводи глаз от угрозы.

Улыбка Тэлона исчезла, он нахмурился, глядя на Орека сверху вниз, его черные глаза сузились.

Он указал на вход в палатку.

— Никого не впускай. И сам не смей заходить внутрь. Все это подарок для Крула и должно быть нетронутым, как он того хочет.

Орек в замешательстве нахмурился, но Тэлон отмахнулся от остальных, прежде чем ткнуть большим пальцем прямо в нос Ореку.

— Если ты, блядь, облажаешься, коротышка, я с тебя живьем шкуру спущу, — прорычал он, прежде чем поспешить к костру.

Зверь зарычал на очередное оскорбление, но Орек сделал все возможное, чтобы заглушить его. В палатках вокруг него стало тихо, когда клан собрался поесть, и он остался совершенно один. Никто и не думал, что коротышка не выполнит приказ.

Орек бросил взгляд на палатку через плечо, снимая рюкзак. Какие подарки могут быть настолько важными, что их нужно охранять? Никто не был настолько глуп, чтобы украсть что-то у Крула. Конечно, многие сородочи воровали из палатки с припасами — воины унесли вино, прихватили дополнительное оружие, а другие награбили больше специй, трав или мехов, чем им было нужно. Но подарок для Крула? Никогда.

Он вытащил из рюкзака и без того грязную тряпку и начал, как мог, вытирать кабанью кровь с шеи и плеч. Горячая вода становилась далекой мечтой, и он подозревал, что даже сытый желудок сегодня вечером после большого сюрприза Тэлона маловероятен. Подарки означали