Академия Аркан - Элис Кова

Но я… я не из тех, кто умеет спокойно пройти мимо шанса. Если бы у меня было хоть малейшее представление, с чего начать — да, я бы попыталась.

Остались два меча.

Принц Каэлис слегка наклоняет голову, разглядывая меня, будто я какая-то диковинная зверушка.

— Что ж, похоже, ты ничему не научилась, находясь здесь, — говорит он серьёзно. — Люди вроде тебя, те, кто нарушает тонкий порядок аркан, кто представляет угрозу нашему обществу, давая силу тем, кто не умеет с ней обращаться… и кто не способен признать свои ошибки, — должны быть устранены. Как ты думаешь, что мне с тобой делать?

— Сжалиться, — отвечаю. Даже не могу скрыть слабую усмешку, проскакивающую в голосе.

Он фыркает, и та лукавая полуулыбка, с которой он всё это время на меня смотрел — улыбка кошки, готовящейся прыгнуть — расползается в настоящую, хищную ухмылку.

Один меч остался. Один вопрос. Самый страшный, чувствую. Я замираю, внутренне напрягаясь.

— Кто это был?

— Кто был… что? — Боль срывает с места ладонь и разлетается по всей руке. Наказание за уклончивость.

— Кто в Академии Аркан обеспечил тебя и твою группку доступом к моим ресурсам?

Я сжимаю челюсти так сильно, что они хрустят. Зубы ноют. Нет. Нет! Я приказываю себе: Ты не скажешь её имени. Даже если ощущение такое, будто невидимый нож медленно сдирает кожу с руки от запястья до плеча.

— Я… я… — я пытаюсь уйти от ответа. Боль размывает мысли, словно в голове начался пожар. Рука пылает, как будто её опустили в кипящую кислоту.

Каэлис убирает ноги со спины Смотрителя и подаётся вперёд. Свет от магии, пронзающей наши ладони, высвечивает его лицо, делая кожу бледной, как у призрака, а тени в глазницах и под скулами — пугающе глубокими.

Глядя на него, так легко поверить слухам, что он порождён Пустотой — арканист обратного обращения, живое искажение, существующее только в фольклоре. И что именно с помощью извращённой магии одной из таких карт он уничтожил Клан Отшельника, оставив от него только воспоминание.

— Назови имя.

Я стискиваю зубы и молчу. Я приняла удар на себя, чтобы ни один из тех, кого я люблю, не пострадал. И не позволю потерять ещё кого-то. Не из-за него.

— Признаюсь, меня впечатляет, что ты вообще способна выдерживать такую боль в твоём-то состоянии, — произносит он.

Я оскаливаюсь, больше от ярости, чем от боли. Мечи под кожей уже добрались до груди. Они режут лёгкие.

— Но ты ведь знаешь — будет только хуже. Так скажи, Клара… Кто украл ресурсы Академии Аркан?

— Один… студент… — Я выдавливаю. На миг боль отступает, но меч, сияющий в моей руке, не исчезает. Как и боль.

Почему-то моя упертость вызывает у него почти весёлый блеск в глазах. И всё же он не сдаётся:

— Имя. Ты же знаешь, я хочу услышать имя.

— Клара — это имя, — выдыхаю. Пытаюсь придумать хоть что-то остроумное, чтобы увильнуть. Горло саднит, пока я изо всех сил уворачиваюсь от правды, которую требует магия. Тысячи ножей впиваются в каждую мышцу, перед глазами вспыхивают звёзды. Я такая слабая, что от боли меня почти вырубает.

Он сжимает мои пальцы крепче, наши ладони дрожат в захвате. Будто он не даёт моему сознанию утечь, заставляя его остаться в теле.

— Назови имя ученика. Или учеников. Тех, кто дал тебе доступ к инструментам для создания карт, которые предназначены только для Академии, — рычит он.

— Арина. — Имя вырывается из меня, как стрела из натянутой тетивы. Летит сквозь Халазар, сквозь реку, прямиком к крепости Академии. К тому месту, где ещё учится моя младшая сестра. Моя единственная семья. Пока ещё жива. Но теперь, после моей слабости… вряд ли надолго.

Я только что подписала ей смертный приговор.

Лёд сковывает меня изнутри — холоднее и беспощаднее любой зимы.

— Прекрасно. Я как раз гадал, — произносит принц и отнимает руку. Серебряное сияние тускнеет. Боль исчезает. Но взамен на меня обрушивается тяжесть всего мира. Я едва удерживаюсь на ногах, чтобы не рухнуть обратно в кресло.

Он встаёт, возвышаясь надо мной, как вершитель приговора.

— Теперь для тебя осталась только одна вещь.

Я поднимаю взгляд. Не пытаюсь скрыть ненависть. Ни капли. Но ему, извращённому ублюдку, это только в радость.

— Я приговариваю тебя к казни на закате, Клара Грейсворд, — объявляет он. С явным, даже сладострастным удовольствием.

— Что?.. — голос звучит тихо, почти мягко от потрясения.

Я ведь уже была приговорена — к тюремной смерти. Но всё это время… я жила. Я вынашивала побег. Пусть шансов было ничтожно мало — у меня была надежда.

Каэлис поворачивается и направляется к выходу. Одним щелчком пальцев вызывает Стеллисов, те поднимают изуродованного Смотрителя и уносят его прочь.

Принц окидывает меня последним взглядом через плечо:

— Наслаждайся последним часом своей жизни, изменница арканов.

Дверь захлопывается с глухим лязгом.

Запирается.

Глава 2

Час. Это немного. Но достаточно, чтобы взять себя в руки и составить план.

Я с трудом сглатываю и откидываюсь в кресле. Паника только растратит драгоценные минуты на глупости. Арине нужна я — собранная и стратегичная. Выбраться отсюда и предупредить её — возможно, единственное, что отделяет её от гибели… или, что ещё хуже, от клейма и отправки на мельницы.

Первым делом я подхожу к шкафам. Конечно, они заперты, но замки такие хлипкие, что больше похожи на украшение. Возвращаюсь к креслам и выковыриваю из обивки маленький гвоздик. Он как раз достаточно длинный, чтобы дотянуться до простенького механизма замка. Пара усилий — и он поддаётся, дверь открывается.

В первом шкафу — ряды винных бутылок, покрытых пылью. Двигаюсь дальше. Второй шкаф полон книг об арканах, и мне приходится заставить себя не зарыться в них прямо сейчас.

Ну, раз уж мне умирать… пусть хоть с книгой в руке и наполовину в стельку пьяной.

Третий шкаф…

— Победа, — шепчу я, расплываясь в широкой, до боли непривычной улыбке, когда дверца поддаётся. Я так давно не улыбалась по-настоящему, что мышцы щёк будто забыли, как это делается. — Каэлис, ты идиот.

Арина всё время ворчала, что у принца глаз как у ястреба, и именно поэтому так сложно строить в Академии какие-то тайные планы. Судя по всему, я бы поспорила.

Если только… он хотел, чтобы я это нашла. И именно поэтому оставил меня здесь без присмотра. Такое возможно. Но даже если так, это ничего не меняет. Когда альтернатива — неминуемая смерть, я воспользуюсь любым шансом. Любым.

Шкаф забит