Служанка для прокаженного лорда - Виктория Вера

— А если отец тебя Уллеру не отдаст? — звучит вполне резонный вопрос.

— Тогда меня ещё и за побег накажут, — с нарочито тяжёлым вздохом.

Уверена, что накажут меня в любом случае. Но лучше пережить позор и затем утешаться в объятиях милого сердцу мужа, чем пережить позор и быть отданной тому, кто этот позор мне устроил.

— Лааадно… — неуверенный ответ Дарли звучит музыкой для моих ушей.

Спасена?

Я спасена?

Снаружи раздаётся скрип засова, и дверь отворяется. Недолго думая подскакиваю, моментально оказываясь снаружи.

В этот момент я готова простить Дарли все её выходки и почти готова обнять. Хотя зная её характер, мне лучше изобразить на лице скорбь и как можно скорее отсюда убраться.

***

Луна серебрит тропинки, по которым я бегу в тряпичных домашних туфельках на окраину нашей деревни. Именно там стоит низкий дом, где мой Уллер живёт со своей семьёй... и где, надеюсь, в скором времени буду жить и я.

Только бы он не спал! Только бы открыл двери!

В окошке его комнатки горит свет, и я с ликованием пробираюсь сквозь щель в плетёном заборе. От радости даже перестаю чувствовать холод.

Ещё немного, ещё чуть-чуть и я смогу забыться в его робких объятиях.

Уллер всегда был добр, он не позволит надо мной издеваться. Он что-нибудь придумает.

— Эй… — тихонько стучу в его окошко. — Это я!

— Лелька? — одними губами.

Уллер выглядит растерянным, но уже через минуту с тихим скрипом приоткрывается дверь, и он выскальзывает во двор.

— Что ты здесь делаешь? Да ещё в таком виде, — с удивлением рассматривает старое дырявое одеяло, которым я безуспешно пытаюсь согреться.

— Уллер, отец хочет сосватать меня Броку! Что нам делать? — сама бросаюсь к нему в объятия и прижимаюсь продрогшим телом.

Ну же, милый, обними меня. Мне так это нужно!

— Отец хочет сосватать или Брок сам сватается к тебе? — Уллер берёт меня за плечи и отстраняет от себя, при этом сам делает маленький шаг назад.

— Какая разница? — не понимаю вопроса. — Я сказала отцу, что не пойду за Брока, и за непослушание меня теперь накажут... Но рядом с тобой мне ничего не страшно!

Маленький шажок к нему и ещё одна неуверенная попытка напроситься на объятия.

— Погоди, Лелька, — жестом останавливает меня Уллер. — Ответь мне: Брок готов взять тебя в жены?

— Готов, не готов, какое это имеет значение, если я откажусь? — становится обидно, что в такой момент он задаёт глупые вопросы.

— Откажешься? — почти истерично. — А обо мне ты подумала? Думаешь, Брок простит мне, если я уведу его невесту?

***

Мои Прекрасные Леди!

Поздравляю нас с Праздником Весны и Красоты!

Пусть Ваши сердца всегда пылают от Любви, а лорды и князья на ходу спрыгивают со своих коней дабы преклонить колено у ваших ног.

С 8 Марта!

Глава 3. Ойт

Таэллия

— Ч-что? Что ты такое говоришь? — мне кажется, что я ослышалась. — Уллер, ты не хочешь быть со мной?

Дыхание перехватывает, а к горлу подкатывает тошнота.

— Конечно, хочу, любимая, — шагает ко мне и даже кладёт руки мне на плечи, заглядывая в глаза. — Но ты хоть представляешь, что Брок со мной сделает, если посчитает, что я намеренно решил его оскорбить?

— Если ты о вызове на бой, то староста этого не допустит. Ты же знаешь, что в королевстве бои запретили.

— Ты ещё очень наивная, Лелька, и не понимаешь, что Брок этого так не оставит, — нервно запускает пятерню в свои волосы и оборачивается, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. — Так. Тебе нужно сейчас же вернуться домой и не говорить, что ты была со мной.

Не говорить и вернуться домой… то есть к Броку.

Вот, значит, как.

Лёгкая улыбка на моём лице маскирует боль, а дрожь в голосе… это всего лишь холод:

— Уллер, у меня очень замёрзли ножки, — делаю жалостливое личико и показываю ему носок мокрой от снега туфли.

— Значит, тебе нужно поторопиться. Тем более поднимается ветер.

Заботливый ты мой… и как же хорошо, что мы выяснили это сейчас.

— Прости, но я уже не чувствую ног и боюсь, что не смогу дойти обратно, — горько вздыхаю. — Ещё немного и я отморожу себе на ногах пальцы, а когда отец спросит, как это произошло, мне придётся рассказать…

— Хорошо, ладно, — немного раздражённо. — Жди у калитки, я подведу Ойта и довезу тебя.

Именно то, на что я рассчитывала.

— Спасибо, мой милый Уллер.

Порыв ветра взметает мои волосы, а я смотрю на удаляющуюся спину того, с кем собиралась провести эту жизнь.

Меня предали все.

Поднимаю лицо к небу и часто моргаю. Крупные звёзды расплываются, превращаясь в сплошное смазанное пятно. Зло смахиваю со щеки обжигающую дорожку влаги.

Делать-то что?

В деревне мне не будет жизни, а до города живой не доберусь. Зимой это почти невозможно. Если по пути не замёрзну, то загрызут голодные звери, а не звери… так поймают разбойники.

Мне больше некуда идти.

Да какой там идти — у меня даже нет нормальной обуви. И одежды.

Где-то вдалеке раздаётся протяжный волчий вой.

Мне тоже хочется завыть, но останавливает осознание, что это никак не поможет. Судорожно озираюсь по сторонам и до боли закусываю губу.

Что делать?

Впереди на утёсе одиноко дремлет тёмный замок, но в одном из его окон всё ещё горит свет.

Значит, там не спят. Значит, есть ещё надежда.

Уллер возвращается быстро, ведя за собой Ойта — одного из мадарских длинношёрстных оленей, за которыми они с отцом присматривают. Семья Уллера гордится тем, что они пастухи в нескольких поколениях.

— Давай подсажу, — тянет ко мне руки, чтобы помочь.

— Погоди… — снимаю одеяло и перекидываю через спину Ойта, оставаясь в одном домашнем платье.

Одеяло приходилось держать, а мне нужны свободные руки.

— Что ты делаешь? Сама же сказала,