С тобой сквозь века - Анастасия Аристова

глубин сознания, но тщетно. Каждый раз, когда на горизонте маячил девичий силуэт, сердце болезненно сжималось в ледяных тисках противоречивых чувств – вины и… отвращения? И возможно чего-то еще, чему я не могла дать имя, или не хотела.

Вот и сейчас я стояла, словно окаменев, перед поместьем, где шестнадцать лет назад родилась Дрэйя, и не решалась переступить порог. Зачем я здесь? Моей семьи больше нет. Спустя всего лишь год после рождения дочери моего любимого не стало. Он ушел на войну, бросив напоследок слова, отравившие мне душу: “отказавшись от Дрэйи, ты предала меня. С предательницей я жить не могу.” Я осталась одна. Шестнадцать лет в ледяном одиночестве – и все из-за нее, из-за той темной души, что возродилась в моей дочери. И сейчас, придя сюда, я хотела лишь одного – укрепиться в своей правоте, убедиться, что поступила верно, отвергнув ее.

На мой тихий, робкий стук дверь отворил дворецкий. Но не успела я произнести просьбу о встрече с миссис Валенсией, как она, проходя мимо гостиной и заметив меня, озарила лицо лучезарной улыбкой и радостно воскликнула:

– Одри, девочка моя! Как я рада тебя видеть! Проходи, проходи же!

Я вошла в просторную, утопающую в свете гостиную.

Валенсия выглядела превосходно. Время, казалось, не властно над ней. Та же лучезарная улыбка, та же доброта в глазах.

– Присаживайся, – предложила ведьма с материнской теплотой в голосе.

– Что привело тебя, дорогая? – спросила Валенсия, присаживаясь напротив меня. - Ты совсем не изменилась. Такая же красавица, как и прежде.

Я не знала, с чего начать. Все мои тщательно подготовленные слова вылетели из головы.

Я… Я хотела увидеть Дрэйю, – наконец выдавила я.

Валенсия на мгновение помрачнела, но тут же вновь озарила меня мягкой улыбкой. – Конечно, Одри. Дрэйя сейчас в саду, занимается с учителем фехтования. Она очень увлечена этим. Пойдем, я провожу тебя.

Мы вышли через стеклянную дверь в цветущий сад. Ароматы роз и жасмина окутывали нас, но я чувствовала лишь нарастающую тревогу. В конце аллеи, под сенью старой ивы, я увидела ее. Дрэйя.

Она была высокой, стройной девушкой с длинными темными волосами, заплетенными в косу. В ее движениях чувствовалась грация и сила. Она отбивала удары учителя с легкостью и уверенностью, в каждом выпаде читалась неукротимая воля. Я смотрела на нее и не могла отвести взгляд. В ней не было ничего от моего покойного мужа, но и моей она не была. В ее темных глазах я видела лишь отблеск чего-то чуждого, пугающего.

– Наша Дрэйя оказалась темной ведьмой. Это очень необычно. В детстве с ней было не просто. Смерть так и ходила рядом с ней. Любая сильная эмоция могла навредить живущем в этом доме.

– Она кого то убила? – мой голос дрогнул.

– Нет, - ответила она тихо. – Никого не убила. Но были случаи… непростые. Когда она теряла контроль, случались несчастные случаи. Предметы ломались, животные заболевали. Но я всегда успевала предотвратить худшее. Скажи, шестнадцать лет назад ты испугалась ее тьмы, поэтому отказалась от нее?

– Да, – прошептала я, – я испугалась. Я не смогла бы вырастить ее. Я боялась, что она причинит кому-нибудь вред, что она… что она станет чудовищем.

Валенсия вздохнула, ее взгляд был полон сочувствия:

– Ты поступила так, как считала нужным. Я понимаю. Но Дрэйя – не чудовище, Одри. Она – сильная, одаренная девушка. Она учится контролировать свою силу, направлять ее во благо.

Я продолжала смотреть на девочку, которая сейчас, закончив тренировку, о чем-то оживленно беседовала со своим учителем. В ее смехе не было ничего зловещего, в ее взгляде – ничего пугающего. Но я все равно не могла избавиться от ощущения, что передо мной – он, тот самый монстр, который истязал меня во снах. Возможно, я ошиблась? Нет.

– Валенсия, извините, – произнесла я негромко, развернулась и чуть не бегом покинула дом, чтобы больше никогда в него не возвращаться.

Глава 1. Крыса

Ещё столетия спустя

Грамм

Одриан

Крыса. Я смотрел на зажатое в капкан животное и не мог в это поверить. Почему, ну почему в мои силки раз за разом попадаются лишь крысы? Это несправедливо! Я с силой сжал ладони в кулаки, пытаясь сдержать эмоции. Мальчики не плачут. Мужчины тем более. Они добытчики, кормильцы, а я… Не удержавшись, я с силой пнул силок со зверем внутри, который бессмысленно отдал свою жизнь в этой конструкции. Тот, отлетев, ударился о дерево, но не сломался. Крепкий, делая его, я приложил все усилия, вложил все умение, но почему в нем снова лишь крыса? Хмурясь, не понимая, как так получается, я осмотрелся вокруг. Снег в лесу еще покрывал почву. Белый саван вовсю укрывал лес. Зима цепко держалась за свои права, не желая уступать место робкой весне. А поселению нужна еда, а я опять вернусь с пустыми руками. Громкий смех, хруст снега под тяжелыми шагами. Я знал, кто идёт сюда, мой младший брат Старольд. Неприятная дрожь пробежала по телу.

Я не стал убегать, хотя знал, что ничего хорошего от него ожидать нельзя.

Завидев меня издалека, смех прекратился, послышались громкие слова:

– Ну что, крысолов? – прогремел голос Старольд, его широкое лицо расплылось в насмешливой улыбке, а взгляд, как всегда, был полон превосходства. – опять крысу поймал? Небось, и жрать ее будешь?

Сгорая от стыда, я молча отвернулся. Старольд знал, как задеть меня за живое. Конечно, он сильный, ловкий, умелый охотник, а я… Я всегда был лишь тенью брата, тем на кого можно безнаказанно вылить всю свою злость и разочарование.

– Отец опять будет недоволен, – продолжал издеваться Старольд, приближаясь ко мне. – Всю зиму прохлаждался, а теперь, когда еда на вес золота, ловишь крыс. Может, тебя самого в капкан посадить, а, крысолов?

Он грубо схватил силок и принялся его осматривать. Я почувствовал волну бессильной ярости. Хотелось вырвать его из рук, ударить, заставить замолчать, но я знал, что не смогу. Старольд сильнее меня, это доказывала и та добыча, что я видел сейчас в его руках: три зайца и пять перепелов. Настоящий охотник.

Ком обиды подкатил к горлу, сдержать стон отчаяния было почти невозможно.

— Чего вылупился на мою добычу, ничтожество? Не смей даже смотреть в ее сторону! — прошипел брат, в два прыжка оказавшись рядом и грубо припечатав меня спиной к