Жаркое соперничество - Рейчел Рид

но всегда ощущал это наиболее остро, когда Розанов вводил в него пальцы. В итоге подготовка занимала обычно немало времени. Розанов же, напротив, всегда выглядел совершенно непринужденно. У него хорошо получалось, и он это знал. Он выпустил изо рта член Шейна, на прощание лизнув головку, от чего тот вздрогнул всем телом.

— Расслабься, да? Времени не так много, но достаточно.

Шейн сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он так ненавидел этот голос на льду и в телевизионных интервью, где Розанов издевался над ним самым несносным, язвительным тоном. Но наедине, в этой постели, он говорил терпеливо и нежно, мягким обволакивающим голосом, а его акцент, казалось, придавал своеобразный шарм английским словам.

Розанов раскрывал его сильными пальцами, впиваясь поцелуями во внутреннюю поверхность бедер. Шейн наконец полностью расслабился и молча протянул ему презерватив, перевернулся и встал на колени, опираясь руками на матрас. Он не мог смотреть в лицо Розанову. Не в тот вечер. Не после столь унизительного проигрыша.

Розанов, казалось, все понимал. Он вошел в него осторожно, не грубо, как частенько бывало в прошлом. Медленно и плавно. Шейн ощущал большие ладони на бедрах и талии, которыми Розанов удерживал его, проникая внутрь. Он даже почувствовал, как мозолистые пальцы нежно поглаживали поясницу.

— Вот. Это то, чего ты хотел, да?

— Да.

Он не солгал. Это было то, чего он всегда хотел.

Розанов начал двигаться, Шейн тихо застонал. Прошло совсем немного времени, прежде чем он сдался, принялся стонать во весь голос и, задыхаясь, просить еще.

— Блядь, Холландер. Тебе это нравится.

Вместо ответа Шейн покраснел, вернее, он был уверен, что покраснел. Но он не мог отрицать очевидного.

Розанов жестко трахал его, с силой надавливая между лопаток и прижимая к матрасу. Они оба стонали и матерились во всю мощь легких, не будь Шейн уверен, что в здании никого, кроме них не оставалось, он бы забеспокоился. Но здесь он чувствовал себя в безопасности, поэтому позволил себе не сдерживаться. Он вскрикивал при каждом толчке и, кажется, несколько раз произнес фамилию Розанова.

Шейн очень надеялся, что их никто не услышит.

Когда Розанов потянулся и заключил член Шейна в свою скользкую ладонь, тот отчаянно захотел кончить и выгнулся навстречу. Именно в такие моменты он постоянно вспоминал, почему не мог отказаться от этого. Потому что это было слишком хорошо.

— Хочу, чтобы ты кончил первым, Холландер.

Холландер собирался исполнить его желание. И сделал это. Он ударил кулаком по матрасу, громко выругался и извергся в кулак Розанова. Тот набрал скорость позади него, с каждым толчком усиливая волны оргазма Шейна. И как раз, когда Шейну стало слишком тяжело, Розанов затих, вскрикнул и запульсировал внутри него.

Они улеглись на спины рядом друг с другом, и Шейн почувствовал, как к нему стали подкрадываться знакомые последствия в виде стыда и чувства вины.

— Ну, хоть в чем-то ты сегодня выиграл, — нарушил тишину Розанов.

— Боже. Отъебись. — Шейн поднял руку, собираясь спихнуть его с кровати, но Розанов схватил его за запястье и потянул на себя, перевернув и уложив себе на грудь. Они встретились взглядами, и игривая улыбка на губах Розанова сразу померкла. У Шейна внезапно перехватило дыхание. — Какая же дебильная татуировка, — скороговоркой произнес он, пытаясь отвлечься от всего, что, блядь, происходило.

— О, — отозвался Розанов, несносная улыбочка вернулась на его лицо. — Он скучал по тебе. — Шейн фыркнул. — Скучал, — настаивал Розанов. — Поцелуй его.

Шейн закатил глаза, но все же склонил голову к груди Розанова. Но вместо того, чтобы прижаться губами к татуировке, он слегка прикусил сосок и потянул.

— Блядь, — простонал Розанов сквозь зубы.

В качестве извинения, а вдобавок будучи уверенным, что это еще больше его заведет, Шейн облизал круговыми движениями чувствительный узелок плоти. Розанов запустил пальцы ему в волосы и поцеловал в губы. После долгого, неожиданно и странно нежного поцелуя Шейн поднял голову и увидел, что Розанов снова смотрел на него слишком серьезно. Он погладил его по волосам, Шейн нервно сглотнул, но ничего не сказал. Оставалось только надеяться, что страх, который он испытывал, не отразился у него на лице.

— Ты очень красивый, — неожиданно и очень спокойно сказал Розанов.

Шейн не знал, как реагировать. Они не говорили друг другу ничего особенного. Такого уж точно.

— Самый сексуальный мужчина в НХЛ, по версии Cosmopolitan, — отшутился он.

Это был единственный способ, которым он умел разговаривать с Розановым, не считая выкрикиваний ругательств в его адрес.

— Они идиоты, — возмутился Розанов. Волшебство момента мгновенно испарилось. — Они поставили меня на пятое место. Пятое!

— Я бы сказал, это они еще расщедрились.

Розанов перекатился, придавив Шейна к матрасу. Тот поднял на него взгляд и рассмеялся.

— Мне пора, — сообщил Розанов, в его голосе прозвучало неподдельное сожаление. — Сначала приму душ, а потом мне нужно вернуться в отель.

— Я знаю.

Они вместе забрались в душ, где Шейн опустился на колени, потому что не мог отпустить Розанова, не попробовав его на вкус. Розанов пробормотал нечто одобрительное, возвышаясь над ним в просторной душевой кабине. Он обхватил его голову своими сильными руками, запутавшись длинными пальцами во влажных волосах. Шейн поднял глаза, Розанов смотрел на него с этой чертовой кривоватой улыбкой. Шейн тут же закрыл глаза и почувствовал, как загорелись щеки. К его стыду, член тоже стал твердеть.

Как будто недостаточно было того, что его трахали и сосали ему член, так ему еще самому нравилось держать член во рту. Вот же сукин сын, Шейн постоянно испытывал к нему желание... Возможно, все было не так просто… Но об этом Шейн не хотел думать.

Он подвел Розанова к самой грани, а затем отстранился, приняв освобождение мужчины на подбородок, губы и, возможно, на шею. Доказательства оргазма Розанова были быстро смыты в канализацию, и Шейн присел на корточки у стены душевой. Он провел ладонями по лицу и подтянул колени. Розанов что-то пыхтел по-русски.

— Черт, — Розанов, все еще стоял, прислонившись затылком к плитке напротив Шейна. — Ты практиковался в этом, Холландер?

— Нет, — проворчал Шейн.

— Нет? Приберег это для меня?

Шейн ничего не ответил, что было равносильно подтверждению. Розанов рассмеялся.

— Тебе нужно трахаться, Холландер. Дрочить в ожидании ебли по-быстрому раз в пару месяцев — это не здорово.

— Я не жду, — ответил