Осиновый кол прилагается - Елена Станис

вслух оно так и осталось не высказанным. Я чуть тоже подвинулась в сторону Эльгибора, но совсем немного, сантиметров на пять, поскольку латник шевелится и не думал. Последний раз такой зажатой с двух сторон я чувствовала себя в маршрутке в «час пик». Моё правое бедро плотно соприкасалось с бедром его сиятельства, а левая коленка упиралась в железный наколенник Эльгибора.

Нахальный аристократ без зазрения совести придвинул к себе мою тарелку с грибами и сыром и принялся работать ложкой. Ел маленькими кусками, жевал не спеша, спину держал прямо, уголки губ промокал платком. Не дать ни взять, мастер класс аристократического способа приёма пищи.

— Тод отлично стряпает, брат, — похвалил Эгберт.

— Видать он тратит на готовку слишком много времени, вместо того, чтобы совершенствовать искусство врачевания, — изрёк граф и отставив мою почти пустую уже тарелку в сторону, отпил чай из моей кружки.

Ай, грубо, Натаниэль Кристан! И что ты вдруг на меня взъелся? Пить мне тоже хотелось, поэтому, как только сиятельство вернул кружку на стол я из неё тоже сделала пару глотков. Натаниэль посмотрел на меня с насмешливой улыбкой, а потом, обратился к Эгберту.

— Поел брат?

— Да, — кивнул Эгберт.

— Наелся?

— Да.

— Тогда не смею задерживать.

Ну и характер! Маркиз, ни дать, ни взять.

Эгберт поднялся, коротко попрощался и вышел.

— Все выйдите! Эльгибор, жди за дверью. — Распорядился Натаниэль Кристан.

Две кухработницы поспешно вышли за дверь. Эльгибор с металлическим скрежетом последовал за ними. Решив, что это касается и меня я встала, но сиятельство схватил меня за руку, не позволив подняться. Значит, разборки будут со мной. За что именно пока не поняла. Наверно, одумался и решил всё же наказать меня за пощёчину.

— Ты кухарка? — Поднял бровь Натаниэль Кристан.

— Нет, у меня просто хороший вкус, — ответила я чуть грубее, чем собиралась.

— Сомневаюсь, был бы у тебя хороший вкус не крутилась бы вокруг Эгберта.

Я чуть не задохнулась от такой наглости и высокомерия. Не только за себя, но и за человека, который уже дважды выручил меня, был дружелюбен и мил несмотря на то, что гораздо выше меня по положению.

— Эгберт — очень добрый, на редкость отзывчивый и сердечный! — выпалила я.

— Муж всех жён и жена всех мужей, — невозмутимо ввернул сын маркиза.

Что?! Это ж цитата из книги Александра Дюма «Цезарь»! Как Натаниэль может это знать?

— Вы цитируете Дюму? — уставилась я на аристократа.

— Какого ещё Дюму? Слова принадлежат Светонию, жившему до разделения миров, — с прищуром возразил тот.

— До разделения миров? — Эхом повторила я последнюю фразу.

— Говоришь обучена грамоте, а сама не знаешь о разделении миров, — усмехнулся Натаниэль, но всё-таки решил пояснить. — Впрочем, в твоём мире, возможно другие учения. А у нас с малолетства знают о Великом распаде. Многие отрицают разделения миров, но детей принято учить, что незадолго до распада Римской империи, случился апокалипсис и наш мир раздвоился. Некоторые считают, что где-то за звёздами есть мир — двойник нашего. И если учесть, что ты говорила правда, то твой мир и есть эта копия.

Неужели! Теперь становится яснее, почему здешнее место похоже на мой родной мир эпохи Возрождения. Возможно в этот момент я подзависла, потому что Натаниэль, чтобы вывести меня из оцепенения тронул за плечо.

— Алина, — проговорил он тихо. — Прогуляемся до голубятни, а я за это потрясу тебя ещё парочкой исторических фактов. Ну или псевдоисторических, решать тебе.

Приятно было услышать моё настоящее имя из уст Натаниэля. И выйти на свежий воздух мне определённо было надо.

Я кивнула. Граф галантно помог мне перелезть через скамью, и мы пошли к выходу, прихватив с собой Эльгибора, о чём я догадалась по клацанью железа сзади.

Натаниэль действительно всю дорогу сообщал мне исторические факты. Но все эти факты были об их семье. О том, как его дед, который был самим герцогом навсегда покончил с набегами кочевников на Виену, о том, что в его жилах течёт королевская кровь по материнской линии, о том, как его отец подавил восстание, о роли их рода в процветании Виены, основании Сторнула и других виенских городов. В общем корзинка бахвальства от его самовлюблённого сиятельства.

— Жди здесь, — бросил он Эльгибору когда мы подошли к голубятне.

Голубятня представляла собой деревянное строение в виде четырёхметровой башни на балке, в которую упиралась лестница. Чем-то она напоминала детский домик на дереве.

— Лезь первая, подстрахую, — легонько подтолкнул меня граф.

Честно говоря, лестница доверия особого не вызывала. А вдруг его сиятельство решит меня столкнуть в отместку за всё «хорошее» или прибить что б монстр меня не обратил. Во благо живущих, так сказать. В общем меня начали терзать смутные сомнения. И почему он сказал «первая», Эльгибор же может услышать, а граф обещал не выдавать меня.

Сиятельство расценил мою нерешительность как боязнь высоты.

— Ты со мной, ничего не случится, — шепнул мне на ухо Натаниэль Кристан.

Я вздохнула и полезла. С каждой ступенькой вверх ожидала, что либо лестница завалится, либо вылетит стая голубей и «одарит меня приметами скорого обогащения». Но ни того, ни этого к счастью не случилось. А внутри оказалось не так всё загажено, как ожидалось. Голуби сидели вверху и курлыкали. Было несколько небольших проёмов вдоль стен — оконцев. Голуби тут были самых разных мастей и расцветок: и белоснежные, и коричневые, и сизые, и пятнистые, и с пушистыми хвостами, и с хохолками, и с мохнатыми лапками. Натаниэль Кристан поднялся за мной.

— Отправлю почту дяде в Малтии, спрошу про этого Фьёрсвилда. Да, так оно назвалось.

Я кивнула. Натаниэль собирается использовать голубиную почту, ух ты. Граф привстал, доставая с жёрдочки крупного сизого голубя.

— Будь добра, — он ткнул мне его в руки, а сам начал привязывать к лапке мешочек.

Потом повернул меня за плечи к двери, в которую мы вошли.

— Отпускай, — скомандовал Натаниэль и я выпустила голубя.

Птица взмахнула крыльями и развернувшись полетела к солнцу. Я проследила её полёт, жмурясь от слепящих глаза лучей. А когда я повернулась, граф ткнул мне в руки второго голубя, тоже крупного, но теперь белоснежного с коричневым пятном на хвосте. И опять принялся завязывать мешочек.

— А этого куда? — Поинтересовалась я.

— Туда же, — пояснил его сиятельство, — на случай если один не долетит.

Выпуская его я чуть подкинула птицу в воздух, голубь как и предыдущий взмыл вверх, сделал разворот и повернул к солнцу.

— А как их приучили летать туда-сюда? — не удержалась я от вопроса.

— Голуби летают только в одну сторону, — улыбнулся Натаниэль, — возвращаются домой, к