Ворон, каркни на счастье - Анастасия Разумовская

сугробе повалялась как следует), и меня ощутимо начало знобить. Я всё куталась и куталась в попоны, их было много — целая гора, но всё равно меня трясло от пяточек до мизинчиков, и зубы клацали.

А если бы проводил Эйдэн, он бы это заметил…

А если бы… Мне вспомнились насмешливые глаза, и вдруг обдало жаром, словно я оказалась в прачечной, в которой кипятилось бельё. Я задыхалась от клубов паров, по лицу и спине тёк пот, и в то же время меня трясло от озноба. Кто-то облизывал мне лицо, кто-то тявкнул, потом зарычал, схватил меня за рукав, слегка цапнул за нос, но…

Веки налились свинцом. Каменные, совсем каменные — не открыть. И я таяла, как снежная баба, ловила ртом воздух, но его не было.

— Потом, Гарм, потом… я немного полежу…

Пёс стих, а меня раскачивало на волнах, и потом навалился сон без сновидений.

— Вставай.

Это Гарм меня зовёт? Арман? Я чуть не проспала, у нас побег. Приподнялась на одной руке, силясь открыть глаза. Видимо, ночью у меня был жар, но сейчас я чувствовала себя намного лучше.

— Я заснула, — прошептала виновато.

— Слуцается, — рассмеялся Эйдэн. — По ноцам. Главное свадьбу не проспи. Вставай, выезжаем.

Что? Уже утро⁈

— Но… ведь ещё совсем темно и…

— Нам ехать на Волций перевал, это ещё далеко. Нужно успеть.

Какой ужас! Элис, как ты могла! Ты проспала свою свободу… Я почувствовала, как от осознания ужаса произошедшего заледенели ноги.

— Я не могу, — прошептала я отчаянием, — я…

Это была последняя ночь перед свадьбой. Последняя! Я должна была встать… Ох, Элис! Я всхлипнула, закрыла руками лицо. И Арман поедет со мной в Великую степь, и я… я сегодня стану женой дикаря, а ночью… Ох.

И тут вдруг у меня появилась мысль. Я схватила Третьего ворона за руку.

— Эйдэн, а… наша с Кариоланом первая брачная ночь будет тоже в шатре?

— М?

— Пожалуйста, нет! Это ужасно. Ты не понимаешь. Я ведь не привыкла вот к этому… А первая брачная ночь не повторится… Я слышала, где-то на Волчьем перевале есть трактир. Неужели мы не можем на ночь остановиться там? Комната, печка, ванная… Я ужасно грязная, Эйдэн! Я так не могу!

Мужчина тихо рассмеялся.

— Ну пожалуйста, — продолжала упрашивать я, вложив всю жалобность в голос, так как в шатре было тепло. — Мне и так будет плохо, а в таких условиях… Я не думаю, что это вот прям дорого стоит… И потом, лошади тоже нуждаются в отдыхе, и…

— Для нас это опасно, — довольно мягко возразил Эйдэн. — Девоцка, мы…

Я обняла его, прижалась щекой к шее. От отчаяния я, кажется, снова плакала.

— Пожалуйста! Ты очень хорошо говоришь по-нашему, если ты будешь избегать слов с буквой «цэ», никто не догадается. Я умру, если всё произойдёт прямо здесь, на земле и… Ты просто никогда не был женщиной, ты не понимаешь…

— Не был, — рассмеялся он и вдруг погладил меня по волосам.

Не зная, что ещё сказать, я зажмурилась и взмолилась к небесам. И меня услышали.

— Ты мокрая. Одежда мокрая. Ты заболела? — он провёл рукой по моим волосам, по шее. — Хорошо. Но ты обещаешь, цто у Безликого алтаря дашь своё согласие Кариолану.

— Согласна.

А можно не давать? Впрочем, проверять я не собиралась. Эйдэн резко поднялся, потянул меня за руку.

— Сегодня ты едешь с Кариоланом, — произнёс сухо. — Поспеши.

И вышел. А как же Гарм? Я поторопилась покинуть шатёр следом за вороном. Гарм сидел в нескольких шагах от шатра, держал Лягуха в пасти и не смотрел на меня. Я тихонько его позвала. Пёсик повернулся, а потом резко отбежал в сторону, запрыгнул в седло впереди Эйдэна. Гарм на меня что… обиделся? А… собаки разве умеют обижаться? Ну и если даже умеют, то… Я растерялась.

Кариолан и Тэрлак о чём-то спорили невдалеке, и мой жених отчаянно злился, но пытался разговаривать почтительно.

— Тэрлак, я возьму её завтра…

— Кр, ты должен это сделать сейцас, — не соглашался Второй ворон.

Кариолан сердито обернулся на меня, закусил губу. Как же это неприятно, когда тебя кому-либо навязывают!

— Тебе с ней спать этой ноцью, — мягко заметил Эйдэн, уже верхом на коне. — Не пора ли нацать привыкать?

— Я не хоцу привыкать, — процедил жених, кривя губы. — Я вообще не хоцу всего этого! Это насмешка какая-то! Ты ведь знал, да? Ты знал, цто девица сумасшедшая, и специально предложил этот брак кагану. Цто бы отомстить сыну моего отца!

— Кр, уймись!

— Пусть скажет, — миролюбиво отозвался Эйдэн.

Кариолан положил руку на эфес ятагана и попёр на него:

— Владыка послушал тебя, потому цто верит тебе, но ты, как и твой отец…

— Заткнись, — рявкнул Тэрлок. — Если ты не замолцишь, Кр, клянусь, свадьба с сумасшедшей тебе покажется…

И резко перешёл на свой язык. Кариолан закусил губу. Поколебавшись, отпустил оружие. Я посмотрела на Эйдэна, который, по-прежнему усмехаясь, наблюдал за моим женихом. То есть… эта свадьба… вот это всё это… «Ницего лицного, мне просто нужны ваши общие дети» — вдруг вспомнилось мне. И сердце сжалось.

А с другой стороны, кто сказал, что Эйдэн — друг?

Я захохотала, подбежала к Тэрлоку.

— Мэ! — провозгласила решительно и принялась карабкаться на его колени. — Мэ-мэ!

— Кажется, девоцка выбрала тебя, — снова рассмеялся Эйдэн.

И Тэрлаку ничего не оставалось, как только взять меня в седло. Ну и пусть. Я вцепилась в его бородку, потянула на себя. Второй ворон стиснул мои плечи, развернул меня спиной к себе и пустил лошадь вскачь. И я услышала его тихое: «аргэ цэйхи». Что-то вроде «бедная девочка», наверное. Мне стало стыдно: мало кто относился ко мне с состраданием. Но я тут же прогнала это ненужное чувство.

Если всё получится так, как я придумала, то хотя бы Армана я спасу. Я оглянулась на Эйдэна, и увидела, что мой Лягух сидит на луке седла, между передних лап Гарма.

А потом жар снова взял вверх, я привалилась головой к груди ворона и уснула.

* * *

Безликий алтарь оказался плоским камнем. Не совсем обычным: он нависал над бездной. Огромный, словно блюдо великанов. Каменный мост через бездонной ущелье. На его краю росла