Хозяйка гостиницы у моря - Хелен Гуда

– Тебе здесь нравится? – я с улыбкой взглянула в лицо ребенку. Та выпучила глаза и быстро-быстро закивала. – Кати не обижает? – задаю следующий вопрос и вижу на лице девочки секундную заминку, а потом взгляд стал немного виноватым. – Обижает, но чуть-чуть? – уточнила, и девочка кивнула. В этот момент как раз вернулась Кати с двумя вазочками. В одну из которых она уже поставила свой букетик. Фанни порывисто отпрянула от меня и обняла девочку, а та удивленно на нее посмотрела.

– Фанни любит обниматься, – констатирует Кати.

– Она не говорит и через объятия хочет показать, насколько ты для нее важна, – попыталась я объяснить ребенку причину обнимашек Фанни. Девчушка же снова интенсивно закивала, подтверждая, что я говорю правильно.

– Так, в этих двух комнатах, наверное, все готово, – еще раз окинула взглядом помещения. Я бы с удовольствием здесь остановилась. Комнаты небольшие, но уютные. Ничего лишнего, но есть все необходимое и даже парочка безделушек. На каминной полке статуэтки, на столике вазочка с цветами. Я бы добавила еще пару картин на стены, но отчего-то в доме их практически не было, несмотря на то что кто-то из прежних домочадцев пытался заниматься живописью. Я велела отнести тот сундук с красками и холстами в мой кабинет. У меня там скоро будет склад, если я срочно не наведу порядок. Там и ткани, из которых мы еще планируем что-то сшить, и торшеры с лампами, которые ждут второй жизни, швейная машинка и старые детские платья, которые я решила перешить для Фанни. А теперь еще и сундук с красками.

– Кати, беги к Руди, – я решила, что пусть еще раз протрут пыль и полы. – Пусть она наведет здесь лоск, проверит ванную комнату на предмет чистоты, протрет пыль и пол, а ты пока присмотри за Ричардом, – отдаю я указание ребенку. – А ты, – я обращаюсь к Фанни, – пойдем со мной. Мне с тебя надо снять мерки и примерить платьица. А, Кати, скажи еще, чтобы плечики в шкаф еще повесили. Думаю, этих трех будет маловато. Пусть хотя бы пять будет, – девочка кивнула и убежала, а я с Фанни за руку вышла из комнаты. Мы поставили другую вазочку с цветами во вторую комнату. Я так же придирчиво все осмотрела и осталась довольна. Затем мы пошли в мой кабинет.

Я сразу же сняла все мерки с Фанни и примерила на нее старенькие платьица из сундука. Что-то надо будет перешить, что-то распороть, где-то просто поменять, так как наряд морально устарел. Пока я занималась переделкой платьев, чтобы сразу же примерить их на девочку, моя модель заинтересовалась содержимым сундука с художественными принадлежностями. Она бережно прикасалась к баночкам с красками, холстам и трогала пушистые кончики кисточек пальцами.

– Ты умеешь рисовать? – я с любопытством смотрела на ребенка.

Девочка лишь пожала плечами. Как можно понять, умеешь ты рисовать или нет, если ты раньше этого никогда не делала? – А хочешь научиться? – я вопросительно посмотрела на Фанни в ожидании ответа. – Хочешь попробовать? – и в глазах девочки появились такой восторг и такая надежда, что я поняла, что сделала правильно, предложив отдать этот сундук ребенку. – Тогда сбегай за отцом, чтобы он отнес все это к вам в комнату, – и я кивнула на художественные принадлежности, что Фанни успела вынуть, и на сам сундук. Девочка сбегала за отцом, и тот сразу же пришел, немного не понимая, что хочет сказать дочь.

– Леди, это слишком щедро, – мужчина стоял и растерянно поглядывал на ребенка, а заодно и на меня. – Я знаю, сколько это все стоит.

– И что? – я довольно строго посмотрела на плотника. – Это все лежало в сундуке и бог его знает, сколько лет не использовалось. Не факт, что краски еще пригодны, а ты сразу хочешь лишить ребенка развлечения. Ты же видишь, как у нее глаза горят? – я понимаю, что мужчине неловко, но я боюсь, что если он заупрямится, то малышка останется без красок и холстов. Они, конечно, не знают, но в моем-то мире психологи давным-давно пришли к единому мнению, что такое хобби, как рисование, очень положительно влияет на психику детей, перенесших сильные эмоциональные потрясения. – Бери и без разговоров, – получилось, что я приказываю, и мужчина, даже если и хотел возразить, промолчал. Я вздохнула немного устало. – Фанни, ты пока сбегай проверить, как Кати справляется с Ричардом, а мы с твоим отцом поговорим, – я улыбнулась ребенку, и та, кивнув, убежала из кабинета. – Простите меня, Джек, – я знаю, что была резка и перегнула палку. – Я понимаю, что вам неловко, но занятия вроде рисования, плавания помогут вашей дочери вернуть интерес к жизни, а значит, и желание разговаривать. Любовь, внимание и забота – вот то, что восстановит ее душевное равновесие. И простите меня за резкие слова. Я что-то устала.

– Спасибо, леди, – мужчина кивнул, признавая правоту моих слов. – И вы меня простите за упрямство. Это не из вредности, я просто привык быть со всеми настороже.

– Вам тоже жизнь преподнесла тяжелый урок, но только вы можете из него вынести опыт, а не обиду и злость на окружающих, – я пыталась выбирать слова, но, несмотря на это, получалось немного резковато. Мало того что я лезу не в свое дело, так еще и жизни учу взрослого мужчину. Он смело мог бы послать меня куда подальше, но воспитание, а может понимание моей правоты не дали ему этого сделать.

Джек кивнул еще раз и поднял сундук, намереваясь унести его в свою с дочкой комнату.

– Вы особенная, леди, – тихо произнес мужчина уже в дверях. – И вам надо отдохнуть.

Я хотела ответить, поблагодарить, но мужчина уже ушел, а ко мне прибежала Фанни.

– У Кати все в порядке? Она справляется с малышом? – я посмотрела на радостную девочку, которая, увидев отсутствие сундука, поняла, что я успела убедить ее отца забрать его. Девочка закивала, а я села за шитье. – Он спит?

– Спит, – вдруг еле слышно сказала Фанни, а у меня сердце подпрыгнуло в груди от радости. Я