Обреченная на счастье - Елена Богатырева

Ол остановился и принялся разглядывать меня, совсем как при нашей первой встрече. Я страшно боялась, что он разглядит и первые седые волосы на моей голове и крошечные морщинки вокруг глаз, а потому попыталась, завести какой-то дурацкий разговор о наших гостях. Но он не дал мне договорить. Он подошел ко мне, поднял на руки и отыскал мои губы. И началась музыка, равной которой я не слышала и никогда уже не услышу. Руки мои сами знали, что им делать, губы уже никак не могли оторваться от его губ, а желание любви оказалось столь сильным, что от скованности не осталось и следа. Мы лихорадочно наверстывали упущенное за последние пятнадцать лет.

Когда после медовой недели я вернулась в свою квартирку, то чуть не умерла от смеха. Там, по стенам, висело ровно тридцать нарядов, каждый из которых, пожалуй, попал сюда непосредственно с подиума. Оказалось, что Зума работает модельером и все эти вещи — ее работа.

Островки антиталибской коалиции на карте таяли, как весенний снег, и военные действия все ближе продвигались к Таджикистану. Отец Ола бросил все свои дела и готовился защищать стены Согдианы. В нем проснулся правитель, страна которого была в опасности. Пусть это даже мертвая страна. Бахалим служил в пограничных войсках. А Ол ездил по всему белу свету, пытаясь привлечь внимание мировой общественности к проблемам своей страны. Он выступал в английском парламенте, в ООН, встречался с президентами многих европейских стран, делая все, что в его силах, для формирования общественного мнения.

Деньги со швейцарского счета мы потихоньку тратим на гуманитарную помощь, на устройство беженцев. Хорошо, что они пригодились. Я ушла из своей газеты и пишу теперь книгу о том, как таджики скитаются под сумрачным небом Ленинграда, не находя здесь приюта. А ведь их отцы и матери когда-то с распростертыми объятиями встречали блокадников и делились с ними кровом и хлебом.

Теперь другие времена. И нравы другие. Но все же, может быть, кто-нибудь вспомнит…

Моей книгой заинтересовался приятель Ола — известный московский издатель. Я взяла билет, чтобы ехать в Москву. Ол должен был вернуться туда из Испании. Но накануне мне стало ужасно плохо, меня тошнило целый день, и я даже подняться не могла, чтобы сходить в магазин. Мой билет пропал. Ол встретился с издателем без меня, а потом его неожиданно отозвали в Турцию.

Вечером ко мне забежала Зума, и я пожаловалась ей на свое состояние. Зума задала парочку странных вопросов и приказала на следующий день сходить к врачу.

Я пошла к врачу прямо с утра. А днем позвонил Ол. «Думаю, через полгодика у нас будет большой праздник». — «Думаю, чуть позже, — осторожно сказала ему я». — «Ничего подобного. Я переговорил с издателем. Он уверен, что до рождения сверхновой литературной звезды осталось ровно шесть месяцев». — «А до рождения твоего сына — семь с половиной…»

Я думаю, у меня обязательно родится сын. Лялька говорит, что у женщин с моим характером дочери быть не может.

Сейчас вечер. Мы сидим с Лялькой у меня дома, рядом спит Дракон, а мы с ней пишем письма. Я пишу Олу, чтобы рассказать ему в очередной раз, как я счастлива, что он есть у меня, что скоро у меня будет два Ола: большой и маленький. Я очень прошу его беречь себя, потому что Олу-маленькому будет нужен только такой отец, как он. Потому что Ол-маленький вырастет новым правителем Согдианы. Может быть, именно он разгадает все загадки мертвой страны и восстановит ее былую славу. «Только бы не превратили ее в руины», — думаю я, и слезы текут по моим щекам.

Лялька рядом тоже пишет письмо, и у нее по щекам тоже текут слезы. Я заглядываю ей через плечо:

«Дорогой Владимир Владимирович! Вчера вы здорово раскритиковали талибов и однозначно осудили их действия, — пишет Ляля. — Вы даже представить себе не можете, как были правы! Конечно, вы никого из нас не знаете, но сейчас я расскажу вам удивительную историю, которая не оставит вас равнодушным к маленькой, затерянной в горах стране…»

СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА