Твоя смерть тебя спасет - Лена Валевская

— Где же тогда настоящая злодейка? — задумчиво произнес тем временем Кощей. — Где хоронится? И зачем? Задумала недоброе? Козни строит?

— Я того не ведаю, — отозвалась Яга с сомнением в голосе. — Сильна она и прячется знатно. Но свою Марью береги. Благословение на ней. Оно и выручало ее до сих пор. От нечисти защищало. Чужой силой она пользуется, сама того не ведая. И голос ее той силой пропитан.

— Вот как? — удивился Кощей. — Так вот в чем дело! А ведь это ее голос меня через лес провел. Когда Леший забросил Марью неведомо куда и мороком накрыл, да еще посмеялся, нечисть лесная, предложил самому найти девицу и выручить из беды… Знал, что сейчас мне в нынешнем состоянии не совладать с его силой. И найти человека в лесу против воли его хозяина невозможно. Я метался по этому проклятому лесу как безумный. И вдруг услышал пение. Оно словно маяк среди черного шторма, словно сияющая путеводная нить. Это пение и привело меня прямо к Марье.

Кощей слышал, как я пою… Румянец смущения покрыл мои щеки. Интересно ему понравилось? Я же вроде хорошо пела или коряво, как обычно?

Марья, о чем ты опять думаешь! Ну, какая разница, каким нашел твое пение Кощей? Будто это что-то значит…

А как он вообще узнал мой голос? Мало ли кто решил размять связки в лесу? Тут разная нечисть водится, те же лесавки. Может, это они распелись в глубине чащи, или же вообще так завлекают одиноких наивных путников в смертельную ловушку, так почему же Кощей ринулся именно туда? На всякий случай? Рискуя жизнью? Сам же говорил, с лесным хозяином ему в лесу не справиться. А с лесавками?

Скорее всего, он уже слышал меня раньше. У того же игоши. В какой момент он зашел тогда в избу? В разгар нашего с Боянкой дуэта или в редкие минуты передышки? Не помню…

А Кощей, между тем, продолжал:

— Я еще когда в замке ее голос услышал, был очарован. И поверить не мог, что волшебство такое черной колдунье принадлежит. А оно вон как. Благословение, значит.

В замке? Это когда он успел послушать мое пение в замке? Вроде же покидал его всякий раз перед тем, как я решалась устроить себе репетицию.

— Вот поэтому, друг мой, — отвечала ему Ягиня, — единственно верное ты сделал, когда запор на силу чародейскую на обереге своем сломал и назад не вернул. И пусть благословение чужое ты тем запором перекрыть был не в силах, не того уровня колдовство, но помощь Марье от него немного заглушал. А теперь развернулась сила благословения во всю мощь. Потому и с мороком самого Лешего она справилась играючи, разорвала его путы, к одному месту привязывающие, и не заметила.

А Кощей задумчиво произнес:

— Марья с первого же дня, как у меня оказалась, излучала тепло и жизнь. Это и есть то благословение? И мне искать среди… таких богов?

— Марья сама по себе лучик света и полна жизни, — возразила Яга. — Но сама в себе она этого не видит и не принимает. Скромна слишком, боится саму себя. Жизни боится. Твоя задача, друг мой, хотя бы не заглушить ее еще сильнее, не задуть, как робкий огонек лучины.

— Ты мне это говоришь? — со странным вздохом произнес Кощей. — Не затушить свет и жизнь… Какая ирония, Яга…

— Перед Марьей извинись, — строго наставила его Яга. — Попортил ты девочке немало крови. И прощения ее теперь заслужить надобно. Постарайся уж. Чую, неспроста ей это благословение дали. Знать бы еще, кто сподобился… Но кто-то из самых могущественных…

— Полагаешь? — даже по голосу чувствовалось, как Кощей нахмурился. Не по нраву ему пришлись слова Ягини. — Кому-то еще она нужна так же, как…

Он не договорил. Помолчал.

— Потом и говорю — береги! — настаивала Яга. — Чую, не спроста она на Моревну так походит. Заменить себя чародейка пыталась. Говоришь, сбежал из ее плена, Иван-дурак помог, сам того не понимая? Странно всё это как-то. И Марья твоя не здешняя, ее словно издалека притянули, из такой дали, куда просто так не дотянуться. Сильное колдовство тут замешано, не иначе. Куда сильнее, чем то, что силу твою запечатало. И сходство это, лицом и именем… Будто нарочно нужную девицу отыскали и тебе подсунули.

— В этом-то особой загадки нет, — сказал Кощей. — Испугалась чародейка, когда побег мой обнаружила. Испугалась — и провела свой неведомый ритуал, вырвала двойника из привычного мира и на моем пути оставила. Чтобы не искал я настоящую, а загубил поддельную. И ведь не просчиталась, змеища, долго я не верил Марье, а ведь она пыталась мне сказать, что не та она, другая… Но больше не обманет меня Моревна. Яга, как мне Марью обратно вернуть, домой? Столько опасностей она через нашу вражду с Моревной пережила, хватит с нее.

Тут я даже дышать забыла. Вся обратилась в слух.

— А я не знаю, — отвечала Яга, повергая меня в бездну отчаяния. — Невозможно это, мой друг любезный. В том, своем мире, где бы он ни находился, в какой точке Мироздания, твоей Марьи больше нет и быть не должно. Умерла она для своего мира, понимаешь? Какое бы колдовство не применила Моревна, оно забрало Марью в тот момент, когда ее коснулась смерть!

Глава семнадцатая. Три смерти

Умерла…

Ни на секунду я не усомнилась в прямом смысле слов Яги. Перед внутренним взором мелькнул валун — крупный, неровной формы камень, торчащий из воды у самого берега деревенской речки, у которой хороводились гуляния в честь Ивана Купалы. Сейчас я видела его куда отчетливее и ярче, чем за ту секунду, пока падала, подскользнувшись на мокрых голышах. Даже тогда я успела понять — быть голове разбитой и, вероятнее всего, с самым трагическим исходом.

Выходит, не ошиблась в своем опасении.

И словно огнем ожгло изнутри мгновенное осознание участи, которой удалось избежать лишь каким-то чудом, или магией злой колдуньи, или благодаря благословению неведомых богов.

Сколько дней прошло с тех пор? Достаточно, чтобы холодное безжизненное тело успели закопать на склоне солнечной горы под деревянным крестом?

Но вместо этого я здесь, в мире волшебства и мистических созданий, продолжаю существовать вопреки року и едва не свершившейся трагедии. И пусть я угодила в плен к озлобленному чародею, а затем и в череду опасных неприятностей. Зато я жива. Дышу, хожу, чувствую и мыслю. Не знаю, за что мне выпал такой шанс, и почему вместо реальной смерти меня выдернуло