Безжалостный альфа - Си Джей Праймер

заставляя ее разжать челюсть, и просовываю свой палец ей в рот, прижимая подушечку к ее языку. Я наклоняюсь, пока наши лбы не соприкасаются, глаза темнеют, когда они впиваются в нее.

— Я могу делать все, что, черт возьми, захочу.

И с этими словами я отталкиваю ее и снова отворачиваюсь, испытывая какое-то болезненное чувство удовлетворения от того, что оставляю ее тяжело дышащей и желающей следовать за мной.

14

— Что это?! — спрашиваю я, сердце колотится от волнения, когда Мэдд тащит меня за руку за борт лыжной базы.

— Вот увидишь, — смеется он.

Затем он внезапно останавливается как вкопанный, поворачиваясь ко мне лицом и загораживая мне обзор здания своей широкой фигурой.

— Мэдд! — ною я, топая ногой в отчаянии.

Он откидывает голову назад, снова смеясь, протягивает руку, чтобы взять мое лицо в ладони.

— Всегда такая нетерпеливая, — упрекает он, наклоняясь и нежно целуя меня в кончик носа. — Теперь подожди здесь, я хочу видеть твое лицо, когда ты увидишь мой подарок.

Руки Мэдда скользят вниз по моим плечам, и он подталкивает меня встать у стены здания, прижимаясь спиной к грубо отесанному каменному фасаду. Его глаза искрятся озорством, когда он пятится и ныряет за угол, и мне требуется вся моя сила, чтобы оставаться прикованной к месту, пока я жду, когда он скажет мне, что я могу посмотреть.

Я понятия не имею, что за безумный план он затеял на этот раз, но, как всегда, я готова к поездке и горю желанием выяснить. Пару недель назад я сказала ему, что у меня скоро половина дня рождения, потому что это означает, что официально у нас осталось всего шесть месяцев до того, как мне исполнится восемнадцать, и мы сможем бегать вместе при полной луне. Я заметила, как завертелись колесики в его голове, как только я рассказала ему, и сегодня он заехал за мной и сказал, что у него есть для меня подарок на половину дня рождения — как будто отмечать половину дня рождения подарками — это нормально.

— Хорошо, теперь ты можешь выходить! — зовет Мэдд, и волна головокружительного предвкушения накрывает меня, когда я отталкиваюсь от стены и забегаю за угол сторожки.

Мои глаза загораются волнением, когда они приземляются на движущиеся скамейки подъемника, медленно спускающегося по склону, кружащегося вокруг основания и меняющего угол наклона, чтобы совершить свой устойчивый подъем.

— Сюрприз, герцогиня.

Я перевожу взгляд с подъемника на своего парня, стоящего там со скрещенными на груди руками и ухмылкой на губах.

— Он работает?! — визжу я, подбегая к Мэдду с широко раскрытыми глазами и ухмылкой. — Как?!

Он смеется, обнимая меня за талию.

— Помнишь Карсона, ботаника, с которым я стал партнером в биолаборатории? Его брат — механик. К тому же чертовски хороший.

— Не могу поверить, что ты это сделал! — восклицаю я, приподнимаясь на цыпочки и прижимаясь губами к его губам.

Он целует меня в ответ так, как может только Мэдд, — сильно, но нежно, нежно, но требовательно. Обещание передается в каждом скольжении его губ по моим, в каждом касании его языка моим собственным, и, как всегда, у меня перехватывает дыхание, когда все заканчивается, я смотрю на него с таким обожанием, что чувствую, что вот-вот лопну.

Я не могу поверить, что он сделал это для меня. Сколько раз я с тоской смотрела на этот подъемник, говоря Мэдду, что хочу прокатиться на нем в гору? Конечно, он нашел способ сделать так, чтобы это произошло. Если бы я попросила у него луну, я не сомневаюсь, что он придумал бы, как лишить всех остальных ее света, чтобы отдать мне.

— Поймай меня, если сможешь, Мэдд, — поддразниваю я, отталкиваясь от него и срываясь с места в стремительном беге к лифту.

Я слышу его смех, разносящийся по ветру, когда он следует за мной, тяжелый стук его шагов по снегу эхом отдается позади меня.

Он ловит меня, когда я подхожу к основанию лифта, обхватывает руками за талию и притягивает обратно к своей груди.

— Что я тебе говорил насчет того, чтобы ты убегала от меня, — рычит он мне на ухо, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Что ты всегда будешь ловить меня, — задыхаясь, выдыхаю я.

— Чертовски верно.

Он отпускает меня, резко шлепая по заднице, отчего я вскрикиваю.

Я разворачиваюсь, пронзая его взглядом, но Мэдд просто улыбается мне в ответ с тем пылающим жаром в глазах, от которого я каждый раз таю.

Он кивает головой в сторону лифта.

— Готова прокатиться, Герцогиня?

— Так готова, — выдыхаю я.

Он подходит ближе и обнимает меня за плечи, ведя к месту сбора у подножия подъемника.

Мое сердце колотится, когда мы стоим бок о бок, наблюдая через плечо, как следующая скамейка завершает свой спуск, разворачиваясь и поднимаясь позади нас. Он придвигается ближе, пока не касается наших икр, и я взвизгиваю, плюхаясь на него рядом с Мэддом, наши ноги отрываются от земли, когда он начинает поднимать нас.

Он придвигается ближе, снова обнимая меня за плечи и прижимая к себе.

— Так тебе нравится? — спрашивает он, лучезарно глядя на меня сверху вниз.

— Мне это нравится. И я люблю тебя.

Я прижимаюсь к нему, издавая удовлетворенный вздох, когда мы поднимаемся все выше в воздух, снежный пейзаж зимнего леса расширяется перед нашими глазами.

— Спасибо тебе за это. Лучший подарок на половину дня рождения.

Лифт продолжает свой подъем, пока мы сидим вместе в блаженной тишине, любуясь видом на территорию, горы и за их пределами. Это великолепнее, чем я себе представляла, и я полностью очарована происходящим. Все в этом моменте — совершенство…

Пока лифт внезапно не дернулся, и наша скамейка резко не остановилась. Она раскачалась на тросе, и меня бросило вперед, моя задница соскользнула с сиденья, и крик вырвался из моего горла, когда я почувствовала, что падаю. Затем меня рывком поднимают, сильные руки обхватывают мою руку и крепко держат.

— Я держу тебя! — Мэдд кричит, и я вскидываю голову, наши взгляды встречаются, пока я болтаюсь в его руках над тридцатифутовым обрывом. Его собственные округляются от ужаса, паника написана на его лице.

— Мэдд! — я всхлипываю.

— Давай! — выдыхает он, хватаясь за скамейку и начиная тянуть. — Хватайся другой рукой!

Я протягиваю руку, касаясь пальцами алюминиевого края сиденья, когда он начинает усаживать меня обратно на него.

Затем трос внезапно снова дергается, снова начиная подниматься.

Его руки соскальзывают.

И я падаю…

Мои