Начинающий блоггер или месть бывшей жены - Роксэн Руж

— Как же вы так умудрились, Людмила Константиновна? Так больно? — спросил у меня серьезного вида мужчина, вертя ногу в своих лапищах.

Перевела взгляд на стоящего в дверях Самородова со скрещенными на груди руками. Проигнорировала первый вопрос. Ну не рассказывать же правду, в конце концов.

— Вот так нет. Ай, а вот так больно, — ответила я на второй, более удобный вопрос.

— Судя по снимкам и внешнему осмотру, можно сделать вывод, что у вас, Людмила Константиновна, расстяжение. Перелома нет. — Посмотрела на Самородова, улыбаясь, мол я же говорила. — В лангете месяц походите.

— Месяц? Я не могу месяц. У нас свадьба… — перевела взгляд на Самородова. А может и не будет никакой свадьбы. Стоя в дверях, с горящими глазами, Самородов меньше всего был похож на осчастливленного судьбой жениха.

— Поздравляю, — буднично ответил доктор, занося каракули в мою личную временную карту.

— Спасибо, — ответил Самородов таким тоном, подтверждая мои страхи, что ни кина ни свадьбы не будет.

— Сейчас пройдите в процедурный кабинет.

Врач отдал мне направление.

Посмотрела на Самородова. Стоит истуканом, ждет, пока попрошу. Сама же не поднимусь.

Да поняла я, поняла, что нечего мне пьяной делать на пилоне. Что уж теперь?!

— Подходим, не стесняемся, — сказала я обращаясь Самородову, вызывая этими словами на его лице подобие улыбки. И завуалированный кашлем смех серьезного врача-хирурга.

— До свадьбы заживет! — напутствовал нас совсем уж развеселившийся мужчина в белом халате.

Ага.

В противовес воскресенью, понедельник стал самым ужасным днем, подтвердив всевозможные высказывания на счет этого дня недели.

Во первых, проснулась я не в крепких мужских объятиях будущего мужа, а в состоянии глубокого похмелья.

Во вторых, само пробуждение носило экстренный характер, так как в спальне раздался звук включенного шуруповерта.

Да, Самородов решил искоренить всяческое зло из нашей спальни. Стоя на стремянке, он откручивал верхние крепления пилона. Затем спустился, и проделал все то же самое с нижними крепежами. На их месте остались лишь металлические круги. Взял пилон и понес его не знаю куда.

Надеюсь свидимся еще, друг мой сердешный. Конечно, этот мысленный посыл относился к пилону.

К Самородову я вообще никаких мысленных посылов не отправляла, ну разве что парочку нецензурных. И то вчера, пока алкоголь храбрил. Причиной этому было несогласие со мной Самородовым в вопросе дееспособности. Я считала, что вполне могу продолжать себе работать, а он не хотел и слушать, отправляя меня на больничный.

Каждый остался при своем мнении, пыхтя на разных сторонах кровати.

Сейчас я конечно была бы не против отдохнуть денек, но не хотелось так легко сдавать свои позиции.

— Как себя чувствуешь? — спросил вернувшийся Александр. Еще не оттаял, Айсберг Дмитриевич. Голос то какой, бррр.

— Отлично, — ответила я, спуская на пол сначала здоровую ногу, а следом и покалеченную. Вот, как бы мне до уборной добраться. Все таки, надо настоять на костылях.

— Давай помогу, — взял меня на руки и без лишних разговоров понес в уборную.

— Саш, давай по пути на работу за костылями заедем, а?

За дверью послышались нецензурные выражения, правда высказанные негромко. Вот, поэтому и нужны костыли, чтобы не журчать тут, когда под дверью стоит матерившийся Айсберг Дмитриевич.

С утренними процедурами (спасибо за мою выдержку) было покончено. Оставалась последняя проблема, что одеть. Мда, и опять я в гардеробной мучаюсь этим вопросом. Остановилась на юбке и блузке. Тут уж не до брючного костюма. На здоровую ногу натянула чулок, вторую оставила так, как есть. Особо не разгуляешься.

Самородов за это время тоже успел собраться. Темно-синий деловой костюм, белая рубашка, галстук в тон. Ну, красавец-мужчина.

"Эй, извозчик!", — мысленно обратилась я к Самородову, а в слух произнесла:

— Саша, я готова, — и глазки в пол. Да, а как иначе. С ледниками только так.

По пути на работу заехали в одно учреждение, но не медицинского характера.

— Паспорт с собой? — спросил Самородов, паркуясь перед загс-ом.

— С собой, — ответила я, позволяя выкорчевать себя из машины.

Думаю, уж если кто и произвел сегодня фурор, то это точно мы. Нас встретили десятки глаз будущих молодоженов, попавших в сети бюрократической системы подачи заявления на регистрацию брака.

Безоговорочно пропустили колоритную пару вперед.

Да, сорокалетняя женщина с загипсованной ногой на руках у раскрасневшегося мужчины — это еще та картина. Никто из очереди не сомневался — нам нужнее.

— Фамилию брать будете или свою оставите? — спросила у меня женщина, шлепая недовольными губами. Боже, да от такого вида и замуж то выходить не хочется. Ну, почти.

— Возьму, раз дают, — попыталась разрядить обстановку я. Только меня наградили таким взглядом, как будто это она вчера по моей вине с пилона упала и головой ударилась.

Получив одобрение на проведение регистрации бракосочетания через месяц, мы гордо удалились. По крайней мере, я попыталась выглядеть таковой на руках у будущего мужа. Слыша за спиной, как работница загс-а громко вызывает к себе на ковер следующую пару. Бррр, крайне неприятная личность.

Все таки, кино будет и свадьба будет. Дай, боже, этому мужчине здоровья и терпения. Что-то мне подсказывает, что оно ему очень пригодится.

На работу я прибыла на двоих, только не на своих, а на самородовских. Как я ни просила, костылей мне так и не досталось. Думаю, тут Айсберг Дмитриевич действовал из чистого упрямства. Или надеялся, что не имея я дополнительной точки опоры, быстрее свалю на больничный.

И, уж, тем более, не рассчитывал, что паркуя машину рядом с центральным входом Землестроя, я все таки решусь зайти внутрь, использовав его, Самародова, в качестве способа передвижения. Ведь раньше я старалась не афишировать наше, кхм, близкое общение.

Ну, ничего. Мы тоже не нежно пахнущие цветочки… А за ходулями могу кого угодно отправить. Да, хотя бы помощницу свою.

— Добрый день, — сдержанно отвечала я на приветствия работников, делая вид, что ничего необычного не происходит. Ну подумаешь, несет на руках генеральный, что такого?

Добрались таки мы до приемной.

— Добрый день. — поздоровалась я с выпрыгнувшей из своего кресла помощницей. — Александр Дмитриевич, постойте, пожалуйста. Екатерина Алексеевна, будьте добры, кофе.

Айсберг Дмитриевич повернулся и направился к двери в мой кабинет.

— А еще, мне нужен отчет по строительству, — Александру Дмитриевичу опять пришлось остановиться и повернуться к помощнице ношей вперед. То бишь, мной.

— Это все, Людмила Константиновна? — переспросил ледяным тоном Самородов.

— Да, — и как только мы подошли к двери, сказала, — а хотя, нужны еще кос…

"Тыли" — окончание фразы было произнесено уже в кабинете, да