Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

– А сколько баллов вы присудили бы швабре Алексея?

– Тысячу. У Алексея, безусловно, золотые руки. Думаю, если бы у него было чуть-чуть больше времени, он из тех же подручных материалов соорудил бы летающую метлу для Бабы-яги.

Генри рассмеялся. Смех у него был негромкий и приятный.

– Как насчет Ивана?

– О, было очень приятно рассказывать ему, как прошел мой день. Мы отлично поболтали. Жаль, что десять минут закончились так быстро. Иван – прирожденный слушатель. Серьезный, вдумчивый. – «Почти как вы, Генри», – хотела добавить Екатерина, но постеснялась.

– Благодарю за интервью, ваше высочество. Наши десять минут в прямом эфире тоже закончились слишком быстро. Передаю слово Ангелу Головастикову.

Генри вытащил наушник из уха и встал.

– Вы еще не полюбили березовый сок? – без особой надежды на положительный ответ спросила великая княжна. – А то у меня есть.

– Еще не полюбил, – любезно ответил Генри.

– Жаль. Генри, я ведь так толком и не поблагодарила вас за мое спасение! – вдруг спохватилась Екатерина. – Я так растерялась, а вы указали мне путь.

– Ерунда, я ничего не делал, вы сами оттуда вышли. – Генри даже отвернулся от великой княжны, чтобы показать, как мало значения он придает своему подвигу.

Оператор, складывающий штатив, высморкался, как простуженный слон.

Екатерина поморщилась и тронула Генри за рукав темно-синей рубашки-поло, привлекая его внимание.

– Нет-нет, получилось совсем как в кино! Знаете этот фильм-катастрофу – «Наводнение в столице»? Там еще Василиса Прекрасная в главной роли, играет графиню Невскую, которую спасает Брюс Уиллис.

– Разумеется, знаю. Одна из лучших лент начала девяностых. А Василиса Прекрасная – одна из лучших актрис всех времен. У меня в комнате, над рабочим столом, ее плакат.

Екатерина взмыла вверх из своего кресла наподобие желтой ракеты.

– Правда? А какой? Черно-белый, где она смеется? Или романтичный, где она среди осенних листьев? Или задумчивый, где она смотрит вдаль?

Генри удивился.

– Вы тоже поклонница Василисы?

– Я ее дочь.

И Генри посмотрел на великую княжну так, словно впервые ее увидел. Собственно, именно так – восхищенно и открыв рот – и положено всем нормальным людям смотреть на будущую императрицу Российской империи. Ну наконец-то!

Глава 18. Сладкая идея

Встреча с потомками декабристов проходила тяжело.

Некоторые потомки явились на прием к премьер-министру с грудными и не очень грудными детьми. Младенцы-потомки время от времени принимались орать и дергать ножками и ручками, требуя внимания. Взрослые потомки вели себя не лучше: тоже орали и сучили конечностями, требуя повышения запланированной компенсации.

Особенно неистовствовал Матвей Муравьев-Апостол, чей прапрапра- и так далее – дедушка был одним из пяти наиболее жестоко осужденных декабристов. Напирая на тот факт, что дедушку лишали жизни дважды, поскольку в первый раз веревка порвалась, Муравьев-Апостол требовал двойного увеличения ежемесячных выплат.

Мелисса отбивалась от неугомонных потомков как могла. Государственный бюджет и так не был готов к такому повороту. Ну кто мог предсказать, что фантастический, немыслимый групповой иск потомков декабристов будет не только принят к рассмотрению судом, но еще и полностью удовлетворен! «После всестороннего рассмотрения событий, произошедших 14 декабря 1825 года, анализа причин восстания и примененного к его участникам наказания суд постановил: считать действия Его Императорского Величества Александра Первого и Его Императорского Величества Николая Первого самодержавным произволом…»

Там еще много чего было про негибкость российских монархов, про рост социальной напряженности, про нежелание отменять крепостное право. В общем, приглашенные судом эксперты всю историю девятнадцатого века как следует перетрясли и просеяли через мельчайшее сито. В итоге заварилась такая каша, что Николасу даже пришлось публично приносить извинения перед потомками декабристов.

«Поставить истцов на государственное обеспечение четвертого разряда», – решил суд. А это значило – каждый месяц перечислять по сто пятьдесят рублей каждому, кто сможет доказать свое кровное родство с участниками мятежа. Таковых нашлось немало: два века назад Верховный уголовный суд приговорил к наказаниям разной степени тяжести сто двадцать человек, и с тех пор их семьи разрастались в геометрической прогрессии.

Опьяненные победой в суде и высочайшими извинениями, самые активные потомки в количестве пятнадцати человек напросились на личную встречу с премьер-министром, рассчитывая выдоить из госбюджета еще хоть что-нибудь.

– Вы только представьте, Мелисса Карловна, – наседал Муравьев-Апостол, шевеля тараканьими усиками, – вы уже приготовились отдать богу душу, свет меркнет перед глазами – и тут нате вам! Веревка лопается! И все заново! Отвратительная техническая подготовка казни. Да я могу подать отдельный иск о преступной халатности при проверке качества оборудования, использованного при приведении приговора в исполнение, и мне присудят не жалкие сто пятьдесят рублей в месяц, а миллион единовременно!

Мелисса, которой вся эта тема была глубоко противна – она любила романтические комедии, например «Дневник Бриджит Джонс: Сумасшедший уик-энд в Петербурге», а фильмы ужасов и триллеры никогда не смотрела, – закрыла лицо руками, чтобы сосредоточиться. Один из потомков, мальчик лет трех от роду, вырвался из рук мамаши и теперь бегал по изящно обставленному кабинету Мелиссы, трогая все подряд: стеклянные статуэтки, увлажнитель воздуха с функцией ароматизации (запах весенних цветов маскировал сигаретный дым), разложенные на журнальном столике документы. Делать замечания родителям сейчас было бы неуместно.

Мелисса сосчитала про себя до десяти, отняла руки от лица и обратилась к Муравьеву-Апостолу:

– Послушайте, Матвей, я глубоко сочувствую вашему дедушке и как никто понимаю, что это такое, когда тебя берут за горло. Но при всем уважении я никак не могу удвоить вам ежемесячные выплаты. Бюджет не позволяет.

– Я всего лишь требую справедливого возмездия! – кипятился Муравьев-Апостол. – У меня душа горит!

– Скажите, а новый бесплатный автомобиль мог бы немного притушить огонь в вашей душе? Свеженький, только что с конвейера «русско-балт».

Потомки заколебались. Муравьев-Апостол переглянулся со своим соседом.

– Уверена, что даже самая суровая Немезида перестала бы злиться, запрыгнув в теплый экокожаный салон «русско-балта», увидев на передней панели экран с встроенным приложением «Клубок-навигатор» и услышав любимую музыку, мягко льющуюся из восемнадцати колонок, – соблазняла Мелисса тихим вкрадчивым голосом.

Важно было успокоить наиболее ретивых потомков. Повысишь выплаты тем, кто пришел сегодня на прием, – и всё, снежный ком покатился. Нельзя было создавать прецедент. Полтора десятка автомобилей, пусть даже люксовых, – мизерная нагрузка на бюджет по сравнению с двойным увеличением пожизненного содержания тысяч родственников плодовитых декабристов.

– Я предлагаю вам на выбор модели «Достоевский» и «Чехов» из премиум-серии Русско-Балтийского завода «Великие русские писатели». «Достоевский» – серьезный, статусный внедорожник; «Чехов» – компактный, но роскошный мини для узких городских улиц, – процитировала Мелисса каталог Русско-Балтийского завода.

Момент был напряженный.