Финишная черта - Мари Милас

бесконечной силы, перерождения, передачи знаний, традиций и ценностей из поколения в поколение. Корона с элементами коры серебряного дуба означает наше аристократическое происхождение и достоинство рода.

Лиам проговаривает это все без запинки. Боже, во сколько лет он выучил эти слова наизусть?

– Это все звучит, как ингредиенты для какого-нибудь зелья. – Издаю смешок, чтобы Лиам немного расслабился. – Чтобы стать аристократом, смешайте: золотые перья феникса, кору серебряного дуба, горсть земли Расселов и самый длинный волос с головы нынешнего наследника. Обмакните во все это фамильный меч и вставьте его в землю.

Я несу чушь, но Лиам смеется. Не помню, когда в последний раз вызывала на чьем-то лице улыбку. Анна всегда находила меня забавной, но я слишком давно ее не видела… Редкие встречи и разговоры по телефону не заполняют пустоту внутри меня.

– Я обязательно запишу это. Скажу своей будущей жене, что только через этот обряд она сможет попасть в мою семью, – Лиам усмехается, но на этот раз звук колючий и горький.

Я тоже ощущаю не слишком приятный привкус во рту при фразе «своей будущей жене». Должно быть, это полный бред испытывать странное жжение в груди при мысли, что парень, а теперь мужчина, о котором ты грезила с детства и всегда знала, что он никогда не посмотрит на тебя, рано или поздно женится на какой-нибудь девушке… у которой есть герб, полагаю.

– Тут снизу еще фраза… Это латынь? Не думаю, что смогу верно перевести… – Я ощущаю себя тупой. Жар смущения ползет по шее и достигает щек.

Лиам бросает на меня взгляд.

– Не красней. Это всего лишь язык, который никто не обязан знать.

– Я не краснею. – Прикасаюсь ладонью к щеке.

– Ты делаешь это, – улыбается он.

– Неправда! Мне просто жарко.

И это правда. Рядом с Лиамом мне почему-то всегда жарко, хотя я мерзлячка.

– Хорошо, – протягивает он, как бы соглашаясь, но не соглашаясь. – Там написано «Aut caesar aut nihil» – или все, или ничего. – Звучит так, словно Лиам всю жизнь говорит на латыни. Это произношение ласкает слух. – Ты или несешь с честью свою фамилию и имеешь все. Или отказываешься от нее и не имеешь ничего. Другого не дано.

– Это… – я откашливаюсь. – Жестоко.

– Жизнь жестокая, Рора.

Это правда. Но я ничего не отвечаю и возвращаю Лиаму кольцо. Пока мы едем, мой взгляд падает на панорамную крышу машины. Сегодня Лиам не на своем «Астон Мартине», а на «Порше».

– Сколько у тебя машин?

Лиам задумывается. Он, черт возьми, задумывается, словно не может сходу их посчитать.

– Забудь, – удивленно смеюсь я. – Полагаю, это действительно сложный вопрос. Почему сегодня не «Астон Мартин»?

– Мне нужна была машина побольше, чтобы… Увидишь, когда приедем на место.

Я выпрямляюсь и смотрю на него в замешательстве.

– Я думала, ты везешь меня домой.

– Почти, – уклончиво отзывается он, слегка ерзая на своем месте.

– Я не очень хорошо воспринимаю сюрпризы, рассказывай, Рассел. Ты везешь меня в полицейский участок?

Только об одной такой мысли меня бросает в дрожь.

– Ага, прямо к столу твоего отца.

Это звучит как шутка, но я все равно уже вся покрылась потом. Я ненавижу. Ненавижу приходить к папе на работу. Потому что тот человек все еще там. Все еще сидит за тем же рабочим столом. Все еще смотрит на меня, хотя я уже давно не подхожу ему по возрасту. Никогда не думала, что взросление окажется таким приятным. Обычно, когда у девушек появляются формы, они начинают привлекать большее внимание. Со мной ситуация иная… я вызывала ненормальный интерес, когда носила косички и гольфы.

– Аврора, я пошутил. – Брови Лиама сведены вместе, встревоженный взгляд мельком скользит по моему лицу. – Я не в восторге, что ты обворовала меня…

– Одолжила.

– Ладно. Я не в восторге, что ты одолжила мой бумажник, но мне незачем сдавать тебя отцу или кому бы то ни было. Мы едем… Просто доверься мне, хорошо?

– Д-да. – Боже, с каких пор я заикаюсь? – Ты не смахиваешь на Теда Банди, поэтому, так и быть, доверюсь.

– У меня похожий цвет волос…

Я шлепаю Лиама по плечу. И мне хочется прикоснуться к нему еще раз. Чтобы просто проверить, будет ли это каждый раз ощущаться не так уж отвратительно. Когда в прошлую нашу встречу я вытирала грязь у него с подбородка, мне казалось, мое сердце нанизывают на раскаленную шпагу. Это было странно… все жгло, но приятно согревало меня изнутри.

Я откидываюсь на спинку сиденья и снова смотрю на панорамную крышу. В голове возникает безумная мысль, а в крови начинает зарождаться адреналин, который заставляет меня произнести слова:

– Она открывается, верно?

– Да.

– Открой. – Я уже начинаю развязывать свои бордовые конверсы и отстегивать ремень безопасности.

Глаза Лиама расширяются, и он качает головой.

– У тебя что, девять жизней?

– Да, я кошка. Черная. И я перейду тебе дорогу, если не откроешь. – Я угрожающе щурюсь на него.

– Если ты хочешь запугать меня этим взглядом, то не выйдет, – усмехается он. – А насчет кошки согласен. Они такие же неприступные, как и ты.

– К ним просто нужен особый подход. – Я снимаю конверсы и подгибаю ноги под себя, не собираясь сдаваться. Он откроет этот чертов люк.

– Как и к тебе. – Эта фраза звучит так нежно, что мне действительно хочется издать мурлыканье. Соберись, Андерсон. Выпусти когти, на крайний случай, но добейся своего.

Я слегка наклоняюсь в сторону Лиама и невинно хлопаю ресницами. Когти оставим на потом.

– Ну пожалуйста. Только один раз, – умоляю я.

– Нет, – отрезает Лиам.

Я рычу и ударяю кулаком по подлокотнику.

– Не будь вредным!

– Не будь безрассудной! Твоя сестра выкопает мне могилу, если с тобой что-то случится. Возможно, она не сможет сделать это самостоятельно, но ей с удовольствием поможет Леви.

Я замираю. Что?

Лиам видит мое замешательство и тихо ругается:

– Черт возьми… Она ничего не сказала тебе?

– Нет. – Я оседаю на своем месте.

Анна всегда рассказывала мне все. Я чем-то обидела ее? В моей голове прокручиваются все наши последние разговоры. Вроде бы я ничего не говорила, что могло бы ее оттолкнуть. Хотя иногда мой рот открывается сам по себе… Может, из него что-то вылетело? Боже, просто избавьте меня от моего дерьмового характера.