( Не) Счастливый случай - Ани Марика

— Тебе в помощь, — говорит он и уезжает домой оборудовать гнездо для наглого птенчика.

Эти лекари целый консилиум собирают и бурно обсуждают способы и возможности поставить Леонеля в кратчайшие сроки на ноги.

Я, конечно, понимаю, что герцог делает это из лучших побуждений. Хочет помочь родному человеку. Но вся эта братия совершенно не слушает меня. Относятся пренебрежительно и не считаются с моим мнением.

— Мы ценим ваше участие, но будьте добры, не вмешивайтесь, лира, — отмахивается один из них. Кажется, это был главный королевский врач. И Рома хотел, чтобы я работала с этим типом?

А главврач этого госпиталя и вовсе предлагает мне съездить к другому пациенту на дом. Полечить затянувшуюся простуду.

— Ты так и будешь молчать и глотать? — спрашивает Гильермо, возвышаясь за спиной со скрещенными на груди руками. Раздражённо разворачиваюсь и бровь выгибаю. Он глаза закатывает и продолжает с тем же спокойно-раздражающим тоном: — Поставь их на место. Ты — сила и глас. Ты Верховная или где? Или дай мне это сделать.

— Я знаю, как ты это сделаешь. Нет уж, просто помолчи, — шиплю и снова разворачиваюсь к дискутирующим мужчинам, а те даже не замечают нашей перепалки.

Всё сводится к тому, что, по мнению этих недоврачей, Лео никогда не сможет ходить. Даже если они прооперируют его, шанс выживания после операции мизерный. А магию такую ещё не придумали. И, естественно, никто не хочет брать на себя ответственность за такой сложный случай. Ведь если пациент умрёт, то лекарь совершенно точно потеряет и репутацию, и голову. Герцог со свету сживёт бедолагу.

— Мне это надоело! — хлопаю по столу, прекращая балаган.

— Лира, — снисходительно улыбается один из лекарей.

— Помолчите! — перебиваю его, стирая дурацкую улыбку с морщинистого лица. — Леонель Роутфорд под моим попечением. Вас пригласили в помощь, но знаете что? Она мне не нужна! Я отказываюсь работать с вами, снобами и сексистами.

— Да как вы смеете…

— Через месяц Леонель встанет на ноги и станцует на королевском балу, — запальчиво высказываюсь и морщусь от болезненной хватки оборотня на плече.

— Ха, а вы шутница! — журит главврач.

— Всего доброго, господа. Меня ждёт пациент, — встав, пихаю в грудь Гильермо. Достал уже! То кусается, если в волчьем обличии, то щиплет и сжимает до боли, если в человеческом.

Но на этом всё не заканчивается. Когда я возвращаюсь в палату к Лео, он продолжает отпускать двусмысленные шуточки. Огрызается. И всячески выводит из себя. Но я держусь. А Гильермо приходится выпроводить из комнаты. Иначе мой пациент отправится к праотцам раньше, чем встанет на ноги.

Я кружу вокруг голой спины Леонеля. Вожу ладонями, обращаясь к внутреннему светорентгену. Оцениваю масштабы увечий. И только потом зову моего оборотня.

— Ну что там, долго мне так лежать? — ворчит Лео в подушку.

— Ты куда-то спешишь? — уточняю я, тесня Гильермо к окну.

— Да, на танцы опаздываю, — огрызается парень и громко вздыхает, выражая крайнюю степень раздражения по отношению к одной дотошной мне.

— Ты говорил про тот остров с вампирами, — шепчу я. — Ты знаешь, какие они применяют заклятия? Мне нужно немного больше информации, прежде чем начать.

— Разные, тёмные, на крови и ритуалах. А что? Он проклят? — подбородком кивает на блондина оборотень.

— Не знаю, но в нём нечто тёмное. Оно окутало все внутренности. Он будто гниёт изнутри, — ближе подавшись, делюсь и кошусь на лежащего мужчину.

— Я всё слышу, — бубнит пациент.

— Прости, мы выйдем, — решаю, что ему неприятно, и тяну Гильермо в сторону.

— Стоять! — рявкает, подняв голову. — При мне говори.

— А ты ответишь на вопросы честно? — выгибает бровь оборотень, закрывая меня собой.

— Спрашивай, — закатывает глаза и опять роняет лицо на подушку.

— Тот вампир не просто тебя укусил и избил. Что-то ещё сделал?

— Исполосовал всю грудь ножом. Всё руны рисовал.

— Руны? Какие? Где они? — Гильермо шагает к нему, собираясь перевернуть.

— Так уже нет. Эта меня исцелила, даже шрамов не осталось, — фырчит Лео, и оба два смотрят на меня.

— На нём была рубашка, вся пропитанная кровью. Я его не раздевала и не видела рун. Подлечила, чтобы он не истёк кровью, и пару рёбер срастила.

— Плохо. Заканчивай с ним. Съезжу в канцелярию и допрошу пойманного вампира. Нужно узнать, какое заклятье он наложил, — мрачнеет оборотень.

— Ладно, с заклятьем пока не будем мудрить, подлечим тело, — соглашаюсь я.

Подхожу ближе. Гильермо без слов встаёт за спиной. Кладёт тёплые ладони на плечи. Прикрыв глаза, глубоко вдыхаю и посылаю свою магию, восстанавливая позвоночник аристократа.

Надолго меня не хватает. Приходится сильно концентрироваться и обращаться к собственным познаниям в анатомии. Свет, что льётся из ладоней, словно чувствует мою неуверенность и льётся с мерцанием. Будто нехотя.

— Остановись, — напряжённо цедит оборотень.

— Но я даже один позвонок не восстановила, — шепчу, чувствуя на губах собственную кровь из носа.

— Если хочешь завтра встать с постели, отступи сейчас. Он никуда не денется.

Прислушавшись к мужчине, сжимаю кулаки и, покачнувшись, прижимаюсь затылком к надёжной груди.

— Так себе из тебя лекарь, — подняв голову, замечает Лео. — Я всё еще не чувствую конечностей.

— Если не заткнёшься, не будешь их чувствовать никогда! — угрожающе рычит Гильермо и подхватывает меня на руки. — До завтра, лорд Роутфорд.

Уже в карете я отключаюсь, пригревшись в тёплых руках. Просыпаюсь в собственной постели среди ночи. От вязкого и неприятного кошмара. Испуганно вскинувшись, резко сажусь. Замечаю лежащего на краю кровати волка.

— Обернись, — прошу тихо, подтянув к себе ноги.

Хищник покрывается дымкой и через несколько секунд превращается в мужчину. Мы довольно долго смотрим друг на друга. Я обнимаю себя руками, пытаясь согреться и восстановить дыхание. Он задумчиво скользит взглядом серых глаз по моему лицу и вздымающейся груди.

— Что тебя напугало? — хрипло нарушает тишину Гильермо и встаёт.

Перехватываю за ладонь. Мужчина удивлённо опускает взгляд на наши руки.

— Останься со мной.

— Я не ухожу. Посижу там, заснёшь — отдам сознание зверю, — машет в сторону кресла.

— Нет. Останься со мной человеком, — двигаюсь по постели, освобождая больше места.

Оборотень хмурится, но