Академия бракованных людей - Ольга Сурмина

— Я тоже надеюсь. — Фарлоу склонила голову и смахнула набегающие слезы. Вот и все. Они славно провели время, но увы. Тому, у кого нет семьи, сильно повезло, в самом плохом смысле. У тебя нет дома. И нигде тебе не рады. Жилье дадут только после официального трудоустройства, а до него еще лет пять. Даже образования еще нет. Даже образования из исправительной академии.

Назад одногруппники шли молча, никак не в силах прокомментировать сложившуюся ситуацию. Погода внезапно стала казаться давящей, осень противной и промозглой. Восприятие сильно зависело от внутреннего состояния, а оно сейчас было паршивым. Никто не ожидал услышать столь плохую новость, и она ошарашила их словно гром среди ясного неба. Ничто не предвещало беды. Вроде бы.

Закрыв дверь за друзьями, она тут же перестала улыбаться, и облокотилась спиной на дверь. С лица сползло напускное дружелюбие, которое все принимали за настоящее. Еще одна семья, которую ей придется покинуть. К этому привыкнуть невозможно. Стоит только обжиться, и тебя уже не любят, от тебя уже устали. Хотя дома она старалась быть самой приветливой и веселой девочкой на всей земле. Но этого оказалось мало. Детский дом ждет ее. Старые знакомые будут посмеиваться, вновь посыпятся подколы и шутки. Юрала, которая не приживается ни в одной семье. Почему-то.

Вещи были почти собраны, опекуны мало с ней разговаривали, лишь напоминали, что ей еще стоит забрать. О том, что ей стоит покинуть их дом, говорили весьма спокойно, ссылаясь на ее вздорный характер, и на то, что в приюте ей будет лучше, так как там за ними будут приглядывать круглые сутки, а с ее поведением это просто необходимо. Да, дома она мила и непринужденна, но в академии, как им сообщали, стала настоящим бедствием, абсолютно игнорирующим некоторые предметы. Мало того, демонстрировала такой гонор по отношению к вышестоящим, который не позволял себе никто из учащихся, хотя это заведение было ориентировано на трудных молодых людей, какие окончили школу с проблемами с законом. Очень трудных, и даже там Юрала Иида сумела выделиться, разумеется, в плохом смысле. Гордиться такой дочерью явно нельзя, более того, ее «успехи» стоило скрывать ото всех. Ну и зачем такая вообще нужна? Они посчитали, что лучше будет не тратить нервы. Ни себе, ни ей.

* * *

— В общем, вы меня поняли. Очень проблемная девочка, это не может продолжаться вечно.

— Понял. — Хенгер поправил очки, и внимательно осмотрел сидящую напротив женщину. — Но может, все-таки, не стоит принимать столь поспешных выводов? В ней неплохой потенциал.

— Поверьте, это очень взвешенное решение. Я хочу забрать документы Ииды и передать их ей. В приюте у нее таких проблем не будет, мне кажется. Уже привыкла, и, наверное, было ошибкой брать столь взрослого ребенка. Мы с мужем надеялись, что будет ответственность, опыт. Но нет, и воспитывать в таком возрасте поздно. Смириться мы с этим не смогли, слишком уж много проблем.

— Что ж. Ваша логика мне ясна. — Декан прикрыл глаза и откинулся на стуле. — Вам не о чем беспокоиться, можете идти. Я сам доставлю ее документы в приют вместе с отчетом, так будет удобнее, и вам, и мне.

— Хорошо, доверюсь вам. — Женщина улыбнулась и глубоко вздохнула. Одна из основных проблем ее жизни, наконец-таки, разрешилась.

Поблагодарив мужчину, она благодарно кивнула и прикрыла за собой дверь. Габриэль закатил глаза, снял очки и потер их усталыми пальцами. У нее проблем действительно стало меньше. А как теперь поступать ему? Стоило отвести документы и забыть, но он, почему-то думал об альтернативах. И, как на зло, ни одна не приходила ему в голову. Декан чувствовал странное разочарование, и даже злость на эти обстоятельства, потому как никак не мог на них повлиять. С первого взгляда понятно, что опекун непреклонна, и хочет, поскорее, избавиться от проблемного подростка. Вот только он пока не готов от нее избавляться, как ни странно.

А сама она, по своей воле, вряд ли захочет учиться в месте, где её побили. Какой человек в здравом уме, имеющий возможность поступить в обычный ВУЗ, будет поступать в исправительную академию для конченных ублюдков? Училась всего лишь по рекомендации приюта. А что теперь? Теперь приют не в праве давать ей рекомендации. А если и вправе, то настаивать не сможет — проблем с законом у девушки нет.

Озвученная неизбежность давила, и это давление страшно бесило. Все что он мог, сделал только что. Или нет?..

Солнце пробивалось сквозь жалюзи, но сегодня оно не поднимало настроение, а, напротив, раздражало своей свежестью и светом. Радоваться нечему, не выйдет даже позлорадствовать, однако, люди улыбались такой приятной погоде, напоминающей об ушедшем лете, и это раздражало еще больше. Слишком много счастливых лиц вокруг, когда ему даже негде скинуть напряжение, и даже ожидать вечера, более, не было смысла. Погода была слишком хорошей для его внутреннего состояния.

* * *

Знакомое здание пугало. Стиснув зубы, Рал вылезла из машины, и, не обращая внимания ни на бывших опекунов, что разговаривали с директором приюта, ни на гуляющих во дворе детей… бесшумно зашла внутрь, не дожидаясь заполнения документов. Ее итак знают и помнят, даже слишком хорошо.

Просторная, серая комната, вдоль ее стен рядами стояли двухместные кровати, койки которых находились одна над одной. Ближе к окну несколько небольших столов, в центре старый коричневый ковер, и разбросанные по нему не менее старые игрушки. Комнаты подростков мало отличались от комнат более молодых детей, скорее, количеством розеток и стульев, коих было довольно много, и стояли они в самых неожиданных местах, скажем, один из них валялся на верхней полке одной из кроватей. Подросток, лежащий на одной из кроватей, криво ухмыльнулся, и помахал девушке рукой:

— Юр, привет. А я знал, что ты вернешься, мы даже не занимали твою койку.

— Очень мило с вашей стороны. — Печально ответила та, скользнув взглядом по кровати, которая стояла почти у самого окна.

— Да ладно тебе, это было ожидаемо! — Парень засмеялся и махнул рукой. — Может, тебя прокляли? Или в прошлой жизни ты была маньяком-рецидивистом?

— Хватит придумывать, уймись уже. А где остальные?

— Так обед же! Едят, думаю.

— Ясно. Ну как, есть новости? Что-нибудь изменилось за полгода?

— Ничего почти, хотя отремонтировали душевую, там теперь круто. Может расскажешь, чем на это раз