Играя с ветром - Евсения Медведева

Ника почти не дышала, кусала губы, извиваясь подо мной, а потом внезапно улыбнулась. И меня обожгло россыпью опаляющих искр, от которых сдохнуть хотелось. Нет, сначала кончить, а потом сдохнуть…

– Хулиганка, – зубами рванул фольгу, перевернул её на колени, уперев руками о стену, и вошёл… И это был очередной конец!

Это был не секс… Нет… Это война, в которой ты проигрываешь сам себе. Сдаешься, капитулируешь и ждёшь её удовольствия больше, чем своего.

И мы капитулировали… Снова и снова, пока Ника не вырубилась у меня на плече, замотавшись в простыни…

Глава 17

Вероника

– А почему Люсинда свила своё птичье гнездо в твоей квартире? – Лёва с любопытством рассматривал хаос, устроенный Курочкиной, очевидно, сильно торопившейся на работу. Всё её строгие костюмы были выброшены из шкафа, журнальный столик завален документами, а сверху ярким пятном сверкали красные трусики.

– Доний! – шикнула я, сгребая улики в открытый ящик комода. – Это неприлично – ковыряться в чужих вещах. Иди в спальню, там от тебя больше пользы.

– Неприлично, что мы вместо того, чтобы нежиться в кровати, должны спозаранку ехать к тебе в квартиру, чтобы переодеться. Ты прекрасно бы смотрелась в моём офисе в той рубашке, – Лёва зевнул и пошёл варить кофе, пока я мартышкой заведённой пыталась собраться.

– Это мой первый рабочий день, Лев Саныч, думаю, что сотрудники не сильно обрадуются такому уровню профессионализма. И давай сразу договоримся?

– Обожаю договариваться, – Лёва остановил меня в пороге ванной и прислонил к губам чашку с ароматным и чудотворящим кофе.

– На работе мы с тобой не Сквознячок и Лёва, – быстро чмокнула его в подбородок и вновь стала расчёсывать волосы, чтобы сообразить хоть что-то более-менее приличное. – А Вероника и Лев Саныч. Для меня это очень важно.

– Эх… То есть не поиграем в секретаря и строгого босса? – наигранно опечалился он. – Я с самого утра вынашиваю идею омрачить тебя парочку раз на своём столе.

– Доний! – взвизгнула я. – Не смей! К тому же мне даже страшно представить, сколько женщин на нём побывало, – не успела прикусить язык. Специально провоцировала, сама не понимая, зачем. Как баран, пёрла на ворота, пытаясь натыкать его носом, а может, себя отрезвляла, потому что абсолютно фантастические выходные никак не бились с образом этого соблазнителя. И моя бравада скорее была защитной реакцией, чтобы не так больно было потом сказать самой себе: «А чего ты хотела? Это же Лёвка…».

Лёвка пожал плечами, пропустил мою колкость и стал расхаживать по спальне, гипнотизируя чашку в своей руке. Всё это было так странно, даже нелепо… Меня будто вырвали из реальности, где есть работа, быт, мечты об отпуске. Волшебство двух дней, проведённых в обществе мужчины моей мечты, опьяняло. Он готовил завтрак, приносил кофе в постель, а на прикроватной тумбочке каждое утро появлялся новый букет цветов. Мы ужинали заказанной из ресторана едой перед гигантским телевизором, смотря старых добрых «Друзей». Смеялись, плакали и целовались… Как подростки… А потом он меня омрачал, и я забывала, как дышать…

Казалось, если сейчас я умру, то абсолютно счастливой.

– Слушай, – Лёва вдруг задумался, как-то странно смотря в окно. – А вечером?

– Вечером можно, – я игриво толкнула его задницей, за что тут же получила шлепок.

– Нет, я не об этом. А после работы… Просто разъедемся по домам?

– Нет, конечно! Ты что? У нас в обед ЗАГС, а вечером детей начнём делать, – рассмеялась я, наблюдая за несвойственной ему растерянностью. Высокий, крепкий мужчина, застывший в дверном проёме от собственных странных мыслей, не мог не умилять. – Хочу двух, причем сразу! Придётся попотеть, Доний.

– Ну, слава Богу, – Лёва рухнул на кровать, потянулся и подложил под голову мягкую игрушку, чтобы видеть меня. – Долой резинки!

Я смеялась… Постоянно смеялась, как девчонка. Пряча за заливистым смехом страх…

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, то да. Не могу же я днями напролёт рассекать по твоей квартире в футболке, Лёва, – подглядывала за ним в зеркало туалетного столика, видела задумчивость и абсолютную серьёзность. Я не привыкла его видеть таким. Доний всегда был легким, шумным, компанейским. Таких людей ждут на мероприятиях, потому с его появлением открывается второе дыхание. Поэтому смотреть на то, как он хмурится, было непривычно. – Но если хочешь, могу накормить тебя ужином.

– Домашним?

– Конечно, – я быстро «нарисовала» лицо, поправила еле уложенные волосы, что торчали паклей во все стороны от использования его шампуня. – А потом ты поедешь к себе и будешь слать мне томные сообщения с кучей смайликов.

– Десятый класс, вторая четверть, – выдохнул он. – А если наоборот?

– Что ты имеешь в виду? Я должна тебе сообщения строчить?

Лёва медлил с ответом, будто ещё раз обдумывал шальную мысль, от которой его голубые прозрачные глаза вспыхнули. Я даже отложила расческу и повернулась к нему, пытаясь понять, что он задумал.

– Ты сейчас соберешь сумочку на неделю, и мы после работы снова спрячемся в квартире? – Лёва поднялся на локтях, внимательно осматривая мою реакцию.

– Лев Саныч, ты получил трахательный удар? Хоть мы с тобой и знакомы с пелёнок, но как мужчину я тебя знаю всего-ничего. И ты мне вот так просто предлагаешь жить вместе?

– Жить… – он нахмурил брови, а потом и вовсе сел. – Вот так это и происходит, да? Ты сначала спасаешь её из беды, потом у вас волшебный секс, а в понедельник она уже чистит картошку на твоей кухне и разбирает груду носков, пытаясь отыскать нужную пару?

– Вот это перспективка…

– Расслабься, Сквознячок, – Лева встал, подошёл и обнял, зарываясь носом в волосах. – У меня носки все одинаковые. Там всё просто.

– Хитрец…

– Но, если честно, мне почему-то не хочется тебя отпускать. Ощущение, что ты можешь исчезнуть…

– Лёв, ты хоть раз жил с женщиной?

– Нет, – он обнял ещё крепче. – Знаю, что у девушек все иначе, сложнее, тоньше… А моя жизнь была максимально лёгкая. Я сам её сделал такой, чтобы не огорчаться. Знакомства, флирт, секс… Причем флирт обычно всегда намного ярче, чем секс, потому что женщина, желая понравиться мужчине, теряет естественную манкость. Все её позы, взгляды, томность голоса становятся шаблоном из мужских анекдотов. И ты теряешь интерес к кукле, потому что цель ее становится ясной, как майское небушко. А наутро ты просыпаешься, и желание сбежать сильнее утренней эрекции, – смотрел в глаза и говорил так серьезно, откровенно. Отвечал на зудящие вопросы, которые я бы никогда не осмелилась озвучить. А он сам сказал.

– Ты болен? – я ощупала его лоб, встала на цыпочки и губами прижалась,