Играя с ветром - Евсения Медведева

Я никогда не подглядывал за девушками, потому что к моменту их визита в ванную уже успевал увидеть все, что требовалось. А сейчас стоял, как мальчишка, украдкой наслаждался её улыбкой, мягкими движениями и румяными щечками. Ника вновь заколола волосы простым карандашом, и лишь непослушные пружинки локонов щекотали её шею.

Не замечал… Не знал… Она всегда была для меня малышкой из соседней квартиры. Я даже в школу заявлялся адски рано, потому что выходил из квартиры ровно через минуту после нее, шел следом, чтобы просто убедиться, что мелкая добежала. А она такая рассеянная была, то встанет у обочины и в небо смотрит, то сменку выронит на перекрёстке, то упадёт… Мелкая. Она всегда для меня была мелкая.

И даже когда она волей случая стала помощницей Мирона и Геры, я продолжал видеть в ней Сквознячка, трогательную, смешную и немного трусливую. Она в школе смотрела на меня так, будто я на завтрак съел трех первоклашек. Страшным серым волком был для нее. А если мы встречались в подъезде, то ныряла в сторону лестницы и топала по ней аж на одиннадцатый этаж. Но, быть может, я чего-то не видел? Не знал?

– Ничего тебе не скажу! Отстань! А то я задам встречный вопрос, где ты ночевала, Людмилочка Аркадьевна!

Хм… Кажется, у нас ещё оставалась бутылка шампанского в холодильнике. И застонал от счастья, откупорил, приложился губами, чтобы попробовать остыть. Как дебил себя вёл! Какого чёрта я тут стою, если в моей ванной абсолютно шикарная женщина и до сих пор ещё не пьяна…

Ника вспыхнула красными пятнами, что рассыпались по длинной шее, когда я вошёл. Опускала глаза, смущаясь моей наготы, кусала губу, задерживая дыхание от предвкушения. Щёлкнул выключателем, меняя верхний яркий свет на тепло диодных лент по периметру, взял пепельницу, поставил на широкий бортик и, когда Ника сдвинулась к центру, перешагнул и опустился в горячую ароматную воду. Сжал сигарету губами и тихо зарычал, опуская ладони на упругую грудь. Откуда, мать твою, Ветерок, вот это всё? Жопа, как румяный пирожок, титьки, что в ладонь не умещаются, взгляд, наполненный стыдливой похотью. Не женщина, а бомба с отложенным стартом…

– Люсинда, она сегодня не появится дома, – прошептал в динамик, покрывая её плечи поцелуями. Даже мне был слышен визг Курочкиной, а Ника и вовсе чуть не выронила телефон. Сжал её за подбородок, большим пальцем заставил раскрыть ротик и влил ледяное шампанское. Вот так, Ника… Вот так…

– Доний, мать твою, это вы вдвоем, что ли, нас тогда выкрали? – Ника поняла, что дальнейший диалог, вернее ор, будет направлен на меня, поставила телефон на громкую связь. Но… Люська отключилась.

– Истеричка, —Ника облизала капли шампанского и, повернув голову, поцеловала меня. – Но зато заботливая, всего через сутки поняла, что меня нет дома. Подруга…

– Ты думаешь, она сама-то дома? – я прижал Нику к себе и застонал… Но звук телефона отвлек.

– Сучка любопытная! – шикнула Ника, отвечая на видеозвонок от Курочкиной. Я подгреб побольше пены, чтобы прикрыть Нику, не зная, одна ли она. Ой, вряд ли… Видел я взгляд Кирилла, утонувший в титьках четвертого размера моей бывшей одноклассницы.

– Доний! – визжала Люся, прижимаясь к телефону так, что во весь экран расплылся её нос. Она будто пыталась сквозь динамик просочиться к нам, чтобы рассмотреть все в мельчайших подробностях. – Считай, что ты труп!

– Договорились, занесу тебя в чёрный список, чтобы оттянуть дату своей трагической гибели, – заржал я, когда из-за неаккуратности мелькнула волосатая мужская рука на подушке за её спиной. – Я ещё не наигрался с титеньками.

– Курица! Ты сама не дома, – теперь была очередь Вероники тыкаться носом в экран. – А ну сдвинься, кто там у тебя?

– Никто! – Люся отбросила спутанную копну волос, больше похожую на воронье гнездо, опасливо оглядываясь за спину.

– С каких это пор майоры – никто? – захрипел знакомый голос. – Я с понедельника по пятницу охраняю ваши попки от мудил, чищу город, поэтому в выходные имею право на сон, желательно с тем, кто даст тити помять, – в темноте комнаты мелькнула мужская ладонь, телефон упал, демонстрируя чёрное полотно глянцевого потолка, а динамик взорвался визгом Курочкиной. – Доний, выруби телефон! А лучше номер сотри до понедельника…

– Есть, – вырвал Никин телефон, вырубил и убрал на полку, чтобы уже точно никто не мог отвлечь. – У серьезного майора не забалуешь, даже потолок чёрный.

– А ты знаешь, возможно, Милке именно это и нужно, – Ника улыбнулась, кусая ноготь большого пальца. – Такой вот наглый, сильный, чтобы усмирить, и бесшабашный настолько, чтобы не заскучать… Милка заслуживает этого.

– А тебе что нужно?

– Ты мне зубы тут не заговаривай, Доний, давай рассказывай, – Ника воспользовалась тем, что я убрал руку, и сдвинулась к противоположному борту. – Ты хоть понимаешь, что я чуть кукушкой не поехала? Проснулась в чужой квартире голая и совершенно без памяти!

– Сквознячок, если бы ты проснулась чуть позже, то всё было бы совсем иначе, – не смог сдержать смех, вспоминая тот нелепый день. – Я Царёву обещал в день свадьбы привезти родителей Катерины, поэтому и подорвался, как сумасшедший, забыв записку оставить. Кстати, – прищурился и наклонился, хватая её ногу. Стал бродить по мягкой стопе, играя с маленькими пальчиками. – Какого хрена я у тебя в чёрном списке? Между прочим, я тебе звонил.

– Звонил? – охнула она и закрыла рот рукой. Её округлившиеся глаза говорили сами за себя. Однозначно в ЧС…

– Может, случайно? Да и телефон барахлит уже, – усмехнулась Ника, отводя взгляд в сторону. – Но почему мы ничего не помним, и как оказались в ваших извращенских лапах?

– Как ты выразилась, в извращенских лапах вы обе оказались бы, если бы не два чокнутых, что отбили вас у придурков, щедро опоивших вас какой-то хренью.

– В смысле?

– Пока вы с упоением обольщали мужчин, они подсыпали вам кислоту в бокал. Это типичная уловка насильников, маньяков и просто ублюдков, которым ба… девушки не дают просто так. Женщина становится податливой, а наутро не помнит, как оказалась на остановке за городом, – стоило вспомнить, как кровь закипела.

Бросил взгляд на разодранные костяшки, которые снова сочились кровью из-за вчерашнего, и горько стало. А если бы нас не оказалось там? Если бы Керезь выбрал для встречи с Петровым другой бар? Если бы Чибисов не присоединился к нам? Черт… Как много «если»…

– Ника, а тебе не говорили, что в бар лучше ходить