Еще одна роза Хетага - Наташа Доманская

под одеялом было так тепло, что она так и осталась сидеть, жуя конфеты и запивая их коньяком из фляжки, которую с собой ей сунул папа. Она улыбнулась, в очередной раз подумав, что, по крайней мере, ей повезло с родителями.

Через час все звуки стихли, коньяк и конфеты закончились, и Саша погрузилась в тревожный липкий сон. Дрова в камине прогорели, и в доме стало прохладно. Сквозь сон девушке подумалось, что хозяин, вероятно, экономит на электричестве, иначе как объяснить, откуда он берет деньги на все это оснащение. Наверное, ловит дичь в свои хитрые ловушки и продает в городе. Иначе откуда у него квадроцикл и «не только он». Лучше бы Хедаг и правда был людоедом, который ест плохих мужей.

Глава двадцать третья

День пятый

Саша стояла перед зеркалом и уныло таращилась на свое отражение. На нее смотрела растрепанная девушка с размазанной косметикой и приличного размера тенями, которые пролегли под глазами. Чувствовала она себя не лучше, чем выглядела. Ночь прошла в тревоге, которая накрыла ее своим колючим одеялом во время сна, не позволяя его скинуть.

Проснувшись в четыре часа утра и еще немного проворочавшись в кровати, она спустилась на кухню что-нибудь попить и опрометчиво взяла с полки одну из книг в мягком переплете. На обложке была изображена девушка в полупрофиль.[22] Саша погасила свет и, тихонько ступая, чтобы никого не разбудить, отправилась обратно в комнату, зажимая книгу под мышкой. В спальне она подняла повыше свою подушку и, недолго думая, взбила рядом вторую, Дэна. Залезла под одеяло, открыла книгу и очнулась через четыре часа совершенно обескураженная, с неясным чувством еще большей тревоги. Какая-то неоформленная мысль надоедливым червячком копошилась в ее голове.

' Мой похититель старше меня. Вокруг его глаз я вижу еле заметные, но многочисленные морщинки, а в щетине, которая успевает отрасти за день, — короткие блестящие волоски. Ему лет тридцать пять. И мне становится ясно, что и Алине примерно столько же. Если, конечно, она еще жива. Не хочу развенчивать его миф, что пятнадцать лет назад я еще училась в школе.

Острый подбородок, высокие скулы, в сочетании с крупными очерченными губами придают его лицу некую аристократичность. Я уверена, что у него много поклонниц, и он из тех мужчин, кто может позволить женщин намного моложе себя. Да что говорить. Он способен увлечь любую восемнадцатилетнюю красотку, не говоря уже о тридцатипятилетней и вполне обычной, как я.

Но я ненавижу его. Ненавижу всем сердцем. От него пахнет корицей и ванилью. Терпеть не могу эти специи. От запаха ванили меня тошнит, а запах корицы напоминает детство. Иногда мама пекла печенье и добавляла корицу. Казалось бы, что плохого в печенье? Но запах выпечки всякий раз говорил мне о том, что этот день закончится, а на смену ему вернутся другие. Те, в которых пахнет водкой, перегаром и кислой капустой, которую отец грязными пальцами хапает прямо из банки.

Похититель ведет себя как хозяин, как господин. И я каждый день еле сдерживаюсь, чтобы не бросить ему вслед испепеляющий взгляд. Но мне нельзя портить образ хрупкой, забитой девушки. Я даже стала намеренно меньше есть, чтобы похудеть и чтобы на моем лице заострились скулы.

Он приносит макбук. Подумать только: новый, дорогой, только мой. Мне никто и никогда не дарил такие подарки, если, конечно, не считать машину. Но «солярис» муж купил у друга, а поэтому не может считаться за что-то новое. Ноутбук лежит в коробке на краешке моей постели, когда я открываю утром глаза. Вечером же Влад ставит меня в известность, что уезжает в отпуск. Да, я знаю, что моего похитителя зовут Влад, и, не скрывая восторга, бросаюсь ему на шею сразу, как только он удостаивает меня визитом. Боже, как я благодарна ему за подарок! Он обнимает меня одной рукой по-отечески. Откуда я могу знать, как это? Ведь отец никогда меня не обнимал. Сильнее прижимаюсь к похитителю. Мне хорошо рядом с ним, а ему хорошо со мной, и я стараюсь всеми силами, чтобы он в этом не сомневался. Я вырву тебе кишки, мразь! Ты еще не понял, с кем связался.

Опуская глаза вниз, прикасаюсь к пуговке на его рубашке. Хочу, чтобы он знал: я умею быть благодарной. Влад замирает на несколько секунд. Наверное, размышляет над тем, какого черта я делаю. Неужели это благодарность за его подарок, или я просто сошла с ума от сидения взаперти. Мое сердце громко бьется, стараясь выровнять дыхание, делаю глубокий вдох носом. Провожу рукой по его рельефному торсу и скромно опускаю глаза. А потом (о Боже, что за пошлость!) облизываю губы. Его дыхание сбивается. Могу поклясться, что я чувствую, как моя близость волнует его. Не может не волновать. Моя грудь без бюстгальтера, обтянутая атла́сом домашнего топа, задевает его офисную светло-голубую рубашку.

— Я… я очень благодарна тебе, что… — не успеваю договорить.

Его зрачки сужаются, и я слышу шипение:

— Если хочешь потрахаться, то ищи себе другого…

Наверно, он хочет сказать «другого кандидата», но это прозвучало бы нелепо, поэтому он глубоко и порывисто вдыхает и заканчивает фразу:

— Другой предмет.

Чертов придурок! Он что, импотент? Могу поклясться, что торчащие соски, которые я так старательно демонстрирую, видно на весь экран монитора, с которого этот больной урод каждый вечер за мной наблюдает.

— Прости, — лепечу. — Я… просто мне одиноко, — строю скорбную гримасу, заливаясь краской.

— Не волнуйся об этом, — великодушно приказывает он, и его тело расслабляется.

Похититель проводит тыльной стороной ладони по моей щеке и сообщает:

— Я уезжаю на неделю в деловой отпуск. Не делай глупостей.

Послушно киваю. Деловой отпуск. Скажи лучше, что собираешь снять телок на пляже и творить с ними разные извращения, ведь нормальные женщины тебя не возбуждают. Он выходит из комнаты, не подозревая, какие слова я беззвучно шепчу ему вдогонку.

И что это было? Зачем держать меня здесь, покупать наряды и при этом отказываться от сладкого. Сладкого ли? Возможно, я совершенно не в его вкусе. Но готова поклясться, что ни один мужчина не преминул бы провести одну страстную ночь с девицей, которая заперта в подвале его загородного дома и сама вешается на шею, похотливо выгибаясь на камеру каждый гребаный вечер '.[23]

Саша перечитала отрывок три раза подряд. Не так ли она сама поступала с Дэном, намеренно играя перед ним роль? И чем она лучше героини романа, которая в конце