Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени - Ли Ан

— И что получилось?

— Получилось, что история сильнее нас. Альфред... он словно знал каждый мой ход. Словно читал мои мысли. Выстроил щиты там, где я планировал ударить. Отвел конницу туда, где я хотел обойти. Как будто кто-то нашептывал ему.

Я вспомнила умные глаза Альфреда, его тонкие пальцы на латинских манускриптах. Он учился. На наших победах учился побеждать нас.

— Что теперь?

— Теперь? — Ивар криво улыбнулся, и я увидела кровь на зубах. — Теперь отступление. Укрепимся в Данелаге. Альфред предложил мир.

— Условия?

— Признаем границы. Платим дань за мир. Принимаем христианство.

— Что?!

— Формально. Крещение для виду. Альфред не дурак, знает, что боги в сердце, не в ритуалах. Но ему нужна победа для хроник.

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Вошел Харальд — теперь король Нортумбрии по милости Ивара, в короне из потемневшего золота и пурпурном плаще, подбитом горностаем. За ним двое телохранителей в полном вооружении.

— Ивар. Живой, значит. Жаль.

— Приятно видеть тебя тоже, Харальд. — Ивар даже не попытался приподняться.

— Хватит игр. Ты проиграл. Время нового лидера. Меня.

— Ты? — Ивар попытался рассмеяться, но закашлялся. На губах выступила розовая пена. — Ты король по моей милости.

— Был. Теперь я король по праву силы. У меня две тысячи воинов. У тебя — горстка калек.

— У него есть мы, — сказал Рагнар, входя в холл. Его шаги гулко отдавались от каменных плит. За ним — Эйнар и еще десяток ярлов, закованных в кольчуги, со шлемами под мышкой.

— Мы присягали Ивару, — добавил старый ярл Торфинн, опираясь на боевой топор. Седая борода была заплетена в косы, украшенные серебряными кольцами. — Пока он жив, он наш военный вождь.

Харальд посмотрел на собравшихся, оценивая расклад сил. Ноздри раздувались, как у загнанного зверя. Понял — открытый мятеж приведет к гражданской войне, которую никто не выиграет.

— Хорошо. Пусть доживает. Но когда умрет — и он умрет, все смертны — я возглавлю Данелаг.

Он вышел, хлопнув дверью так, что задрожали факелы на стенах.

— Спасибо, — прошептал Ивар.

— Не благодари, — ответил Торфинн, сплевывая на пол. — Просто Харальд нам нравится еще меньше, чем ты.

Грубая правда викингов.

***

Ивар восстанавливался медленно, как раненый волк. Я проводила с ним много времени — меняла повязки, пропитанные травяными настоями, следила за диетой, давая только жидкие похлебки и бульоны, и... говорила. Холл погружался в сумерки, свечи отбрасывали длинные тени на стены, увешанные оружием прежних королей. Но я знала то, чего не говорила ему — микротравма кишки не заживала полностью. Края раны внутри оставались воспаленными. В любой момент могло открыться внутреннее кровотечение.

— Расскажи о моей смерти, — попросил он однажды вечером, когда дождь барабанил по крыше.

— Ты умрешь в Дублине через два года. По одной версии — от ран в битве. По другой — от болезни костей.

— Два года. — Он смотрел на потолочные балки, почерневшие от дыма очага.

— Это если не изменить...

— Нет. Хватит изменений. Видишь, что получилось? Я попытался переиграть историю и чуть не умер на два года раньше.

— Но ты жив.

— Пока. Но Харальд прав — я доживаю. Не живу — доживаю. Знаешь, что хуже смерти? Медленное угасание. Когда каждый день слабее предыдущего.

— Ивар...

— Я приму предложение Альфреда. Мир, границы, даже крещение. Пусть думает, что победил.

— А потом?

— Потом уйду в Ирландию. Умру там, как предсказано. Но сначала... сначала хочу увидеть твоего сына королем.

— Магнусу четыре года!

— И? Я командовал отрядом в двенадцать. Убил первого человека в десять. Он умный мальчик. Учи его. Готовь. Когда я умру, Харальд захватит власть. Если не будет альтернативы.

— Ребенок не может быть королем.

— Может, если за ним стоят правильные люди. Рагнар — военный лидер. Ты — мозги. Старые ярлы поддержат, если пообещать им выгоду. Земли, торговые пути, мир для торговли.

План безумный. Но в безумном мире IX века, где власть держалась на острие меча — возможный.

— Я подумаю.

— Думай быстро. Времени мало. И еще... научи меня.

— Чему?

— Умирать. Ты же знаешь, как это будет. Больно?

Я взяла его руку — костлявую, с выступающими венами, кожа тонкая как пергамент. Чувствовала слабый, неровный пульс.

— Не знаю. История не сохранила деталей. Но... я буду рядом. Если хочешь.

— В Дублине?

— Где угодно.

Он сжал мою руку. Слабо, но с чувством. В этом пожатии была вся тоска умирающего человека.

— Знаешь, в другой жизни я бы в тебя влюбился.

— В другой жизни я бы не вышла за Рагнара.

— И не родила бы будущего короля. Судьба странно плетет узоры. Как паук в углу — терпеливо, нить за нитью.

Дверь открылась, впуская сырой воздух и запах дождя. Вошла Милава, мокрая от дождя, плащ прилип к телу.

— Леди Аса, срочно. Эльфледа прислала гонца. Кеолвульф мертв.

— Что? Как? — Я вскочила так резко, что опрокинула кубок с отваром.

— Отравлен. Три дня назад. Эльфледа просит защиты. Говорит, убийца охотится и на неё с дочерью.

Я вскочила, уже продумывая, что взять с собой — яды и противоядия, бинты, травы.

— Собирайся. Едем в Мерсию.

— Аса, нет! — Рагнар поймал меня за руку, развернул к себе. — Это не наше дело.

— Эльфледа под моей защитой. Её дочь — моя крестница. Это моё дело.

— Тогда я еду с тобой.

— Нет. Оставайся с Иваром. Если Харальд увидит слабость...

— Тогда бери Эйнара и отряд.

— Только Эйнара и пятерых. Быстро и тихо.

***

Мерсия встретила нас дождем и трауром. Весенний ливень превратил дороги в реки грязи, копыта лошадей чавкали при каждом шаге. Кеолвульф лежал в соборе, на каменном постаменте, готовый к погребению. Свечи горели вокруг тела, создавая островок света в темном нефе. Воск капал на каменный пол, образуя причудливые узоры. Эльфледа стояла у гроба — бледная как полотно, в черном платье, но не плакала. Королевы не плачут при свидетелях.

— Спасибо, что приехали. — Голос ровный, но я слышала, как она сдерживается.

— Кто отравил его?

— Не знаю. Но... вчера пытались и меня. Вино в моей комнате. Кувшин синего стекла, что я