Развод. Адвокатская тайна - Марика Крамор

— Ооо, правда?! А что это ты сегодня решила устроить пир?

— Я тут вспомнила, как мы в начале школы ходили в походы и брали с собой пледы и еду в корзинке. Помнишь, там еще крышечка с обеих сторон приоткрывалась?

Да, точно! Юлька всегда в такие псевдопоходы брала с собой шляпку с широкими полями и называла ее «взрослая». Потому что как «у тетей».

— Помню, — умиляюсь я. — Значит, идем ужинать?

— Да! Все остальное убираем в холодильник!

Я рада, что Юля в таком чудесном настроении! А еще я вдохновилась нашим с Олегом вечером и купила настольную игру. Очень надеюсь, это немного сблизит нас и поможет нам с Юлей понять, как мы нужны друг другу.

Доченька сама заваривает чай, параллельно рассказывает, что мальчишки сегодня сорвали урок английского, за что их родителям уже прилично влетело от классного руководителя. Юля даже успевает обмолвиться, что они с папой смотрели телевизор и заказывали пиццу вчера. Очевидно, что сблизиться с дочерью мечтаю не только я…

— А ты чем занималась? — любопытствует Юля. — Как всегда, пораньше спать легла?

Вопрос заставляет меня напрячься. Вроде и поделиться не могу, а вроде и изворачиваться не хочется. Пальцы слишком сильно сжимают кружку, и та выскальзывает у меня из рук.

— Осторожно! — раздается взволнованный вскрик дочери, она пытается поймать чашку, но не успевает. Спустя секунду мелкие осколки уже щедро украшают пол кухни. — Ну вот. Не порезалась?

Юля скептично косится на мои руки. В широких модных у подростков брюках и безразмерной белоснежной толстовке дочка подается вперед и хватает меня за руку.

— А я вчера тоже дома чашку разбила, папа так возмущался, будто ему на голову крыша упала.

Я сдерживаю ехидный смешок. А что, пожалуй, это было бы неплохо. На моих губах расплывается плотоядная улыбка, когда я с нескрываемым удовольствием представляю, как Юре на голову вдруг обрушивается потолок.

Кровожадность…

— В порядке, это все моя неловкость, — отзываюсь я. — Ты иди пока, переодевайся, а я тут приберу.

Юля выбрасывает крупные осколки в мусорное ведро и уходит в комнату.

Спустя пятнадцать минут дочка уже показывает мне нарезки записей для школьного выпускного фильма.

На столе дымятся две кружки зеленого с яблоком и корицей чая, а на широком блюде красуется и манит гора выпечки: тут и пирожки, и самса, и чебуреки, оооох, как я это все люблю, но позволяю себе довольно редко.

Сегодняшний вечер для меня обернулся настоящим пра…

— Мам, а почему ты не сказала, — невзначай уточняет Юля, вытирая пальцы желтой салфеткой, и внимательно на меня смотрит, — что уходишь от папы из-за Олега?

…здником…

Кусок чебурека застревает в горле, я скорее запиваю его чаем, обжигаясь.

С грохотом опускаю кружку обратно на стол. Дыхание перехватывает.

Смотрю на дочку удивленно. Шокированно!

— Потому что это неправда, — каким-то чудом выдавливаю из себя.

— А что тогда правда? Я сначала реально подумала, что это была случайность.

— Да. Для меня это и была случайность. Я не знала о том, что он собирается приехать.

— Ты теперь с ним?

Прямо в лоб. Без подготовки и возможности сориентироваться, задуматься хотя бы на время.

— Юля, ты, возможно, сочтешь мой ответ смешным, но здесь есть множество нюансов.

— Какие же?

— Не буду отрицать, что между мной и Олегом ничего нет совсем. Но познакомились с ним мы уже тогда, когда развод с твоим папой был неминуем.

— То есть… ты… ты серьезно себе другого нашла?!

Юля смотрит на меня с таким разочарованием, что у меня щемит в груди, я чувствую себя беззащитной против этого обвинения.

— Юля, я его не искала. Мы познакомились, когда я въехала в его машину. Потом созвонились по необходимости, чтобы прояснить кое-какие бюрократические проволочки.

— Значит, папа сказал правду? Что ты с Олегом теперь?

Весь Юлин вид свидетельствует о том, что она не верила. Да и теперь не верит. И этот удар для нее еще страшнее, чем то, что папа «однажды» оступился. Ведь папа теперь «готов» вернуться. А я выбрала другого.

— Юля, я не хочу тебе врать. Поэтому говорю чистую правду. Я ушла от твоего папы не к Олегу. Я ушла, потому что папа меня предал. Сделал это грязно и осознанно. А Олег — это стечение обстоятельств. И нет, я не с ним в том смысле, что ты могла бы подумать.

— Папа сказал, что вы все подстроили, а Олег был его адвокатом.

— Да, был. Но все, что произошло… В этом никто не виноват. Так сложилось. А в случаях, когда адвокат заинтересован в принятии судьей определенного решения, защищать клиента становится невозможным. Олег честно отказался от защиты твоего папы.

— Но от тебя он не отказался.

— Отказался. До окончания этого дела — отказался.

Дочь отворачивается. Затем срывает резинку с хвоста, нервозно закручивает шелковистую длину в тугой пучок, фиксирует той же резинкой.

— И что, у вас новая семья будет? Ты к нему переедешь, да?

— Юля, не нужно иронии. Я никуда переезжать не собираюсь. Только домой. Когда там не окажется папы. Когда суд разделит наше имущество, и я смогу полноправно вернуться домой. А сейчас я и встречаться не хочу с Юрой. От него не приходится ждать ничего хорошего. Мы с тобой будем жить вдвоем. Дома. А останется Олег в моей жизни или нет, этого сейчас никто не знает. Пока это… несерьезно. Это… просто поддержка. Потому что больше меня поддержать некому. Да и то теперь это неуместно.

Юля шмыгает носом, но не плачет. Сдерживается.

Как же так могло получиться, что походы Юры налево напрочь затмились присутствием в моей жизни Олега? Как?!

И если там просто грязь и предательство, то все, что происходит со мной сейчас, когда рядом Олег, кажется мне правильным и таким желанным…

— Ты говоришь, что папа тебя предал, но разве ты сама не сделала то же самое?

— Нет.

— Ты с Олегом. И уходишь от папы.

— Не к Олегу. Просто я не могу быть женой мужчины, который не дорожит мной, врет и рискует моим здоровьем. Я уверена, ты меня понимаешь.

— Но он говорит, что раскаивается! Что это ошибка!

— Доченька, это он тебе так говорит. Потому что ему это удобно. И он рассчитывает, что ты поверишь. Но