(Не) любимая жена. Развод с оборотнем - Эми Мун

И ухмыльнулся довольно. Ай и ладно все складывается! Лучше, чем он думал!

Новая владелица тела оказалась бабенкой с огоньком! В иное время не худо бы такую себе в наложницы определить, однако сейчас есть дела важнее.

Дар Семижильный уже распробовал наживу. Об этом говорили руны и вещее зеркальце, которое досталось в приданное от бывшей зазнобы… Колдун поморщился. И ведь до сей поры не нашел ее тела! Может… выжила?

От этих мыслей стало самую малость беспокойно. Да нет, сколько времени прошло! Без малого второй век. Сгинула его дрянь ненаглядная. А иначе бы хоть где-то да показала свою силу.

Колдун пристально оглядел раскинувшуюся перед ним карту. То и дело на ней вспыхивали искорки – следы чужой ворожбы. Но все они были слабыми, едва заметными. А его женушка была знатной ведьмой! Что по силам, что по духу. Однако все одно сгинула, как собака!

И, развернувшись, мужчина пошел прочь.

Скоро плененная им мавка явится. Расскажет, как все прошло. А затем не худо бы Ивана-гусляра под бок Искусницы пихнуть. Пусть Велесов выкормыш взбесится да ревнует. Глядишь, и с меткой тянуть не станет… Хотелось бы!

***

Дар

Дар метался у двери горницы как в зад ужаленный. Выставила его Ягша за порог, будто дитё неразумное. А перед этим насмешкой одарила, что не уследил за женой.

- Мешать только будешь, бестолочь косолапая! – проскрипела напоследок, и вот уже солнце к верхушкам деревьев опустилось, к ведьма все сидит около Марьи.

Видать, худо дело!

Медведь жалобно заскулил. Жалел свою избранницу! Злился, что не смог уберечь. И в кои-то веки Дар был с ним согласен. Давно пора было окоротить сына! Чуял ведь - все большим неприятием веет от княжича. Знал, что однажды Святозар даст маху. Но чтобы такое вытворить…

От стыда и злости Дар поедом себя ел. Надо было смотреть лучше, наказывать строже… А теперь мало того, что мальчишка позор на себя навлек, так еще и благословения Велеса можно не ждать. Светлый бог дарует милость только честным воинам, а подличать – безоружную в спину толкать, - этого их заступник не потерпит.

Его шумному вздоху вторил скрип отворившейся двери.

Ягша высунула крючковатый нос, огляделась и поманила князя пальцем.

- Хватит у порога отплясывать, княгиня тебя видеть хочет…

Дар рванул вперед так, что чуть ведьму не снес. Да и плевать! Все внимание заняла лежавшая в ворохе подушек Марья. А бледна-то как! И темная синь глаз будто мутным туманом подернулась.

Заметив его, княгиня шевельнулась. Дернулась приподняться, упала, но, сцепив зубы, заставила себя повторить. А Дара кипятком окатило – ох, сильна! Укус водяницы – он ведь одно мучение. Порой и вовсе до смерти довести может. Но Марьюшка понапрасну слез не лила, пробовала двигаться. И взгляд ее стал тверже.

- Марья … - позвал Дар, однако девушка оборвала его чуть заметным взмахом руки.

- Не наказывай… Святозара. Это приказ.

Дар аж растерялся. О паршивце этом печется! Сама едва дышит, на искалеченную ногу глядеть страшно – от яда раздуло, - а голос звенит булатной сталью. И медведь вторит воем – готов хоть звезду с неба достать.

В горле сделалось сухо. Однако Дар нашел в себе силы ответить:

- Не беспокойся об этом…

Но Марья не сдавалась. Схватила его за руку, сжала изо всех своих куцых силенок и потребовала:

- Обещай!

- Он виноват!

- Нет! Не… виноват. Я… Я расскажу. Потом.

И прикрыла глаза. Умаялась. Яд водяниц выхолаживал ее изнутри и забирал силы. Дар ласково сжал тонкие девичьи пальчики, однако Искусница этого не почуяла – заснула.

Эхе-хе…

- Завтра поутру на ножки вскочит, не вздыхай так, - проскрипело рядом.

Ведьма бесшумно вынырнула из-за спины и принялась собирать склянки. А вот над Ярославой так не хлопотала… Когда мор по улицам Великовелесья ходил, заперлась в избушке и ни шагу за порог. Разве что зелья передавала.

Ягша уколола его внимательным взглядом, но в оправдание ни словечка не молвила. Еще бы! Ведьме никто не указ.

- Оставь на ночь в ее покоях нянек, - молвила у самого порога. – Яд к полуночи на выход пойдет, может стать худо.

И исчезла. Ему бы тоже по делам бежать. Сестры от волнения извелись, Варварушка ничего не хотела, окромя как к Марье, рисунков для нее набрала, ленточек и цветов всяких, стража хмурилась, служки притихли… Один только Святозар ершился. И хоть был заперт в горнице под присмотром воинов, а держал себя надменно, будто не виноват.

И Марьяна еще за него просит! Кнута ему надо, а не милосердия!

Вспышка гнева мигом подняла на ноги. Ох, правд был отец – порой только наказание способно вразумить дитя. Однако едва Дар ступил за порог, его встретила Варенька с лукошком подарков. Рядом толклись трое нянек, сестры тоже подоспели – прознали, видно, что Ягша ушла.

Ну как тут всю эту толпу без надзора до больной допустишь? Растревожат еще! Дар с силой огладил бороду, унимая злость.

- Тихо давайте, - ответил на молитвенные взгляды. – Марья спит. Ведьма сказала, что к завтрашнему утру полегчает.

Первой в горницу шмыгнула Варварушка. За ней остальные потянулись. Только Веселина замешкалась. И в ее глазах Дар видел отражение собственной тревоги.

- Братец! Чтобы водяница, да в Ключевке завелась… Еще и укусила! Не припомню такого.

И он не помнил. Велес берег их земли от нечисти. Совсем, конечно, избавить не мог, однако умел успокоить. Леший без дела не злобствовал, мавки народ не тревожили, а уж водяницы и вовсе обходили их реки стороной. И вдруг такое случилось!

- Вдруг это проделки ведьмы, - еще тише добавила Веселина. – Скоро ведь праздник…

- Да уж, всем праздникам праздник… Когда Велес другой род в правители этих земель выберет.

Но Веселина отмахнулась.

- Ты можешь еще сына вымолить, не старик, поди…

Это верно, пока он медведем ходит – трон при нем останется, однако сыновья у благословлённых рождались редко. То, что первым Святозар на свет появился, – великое диво. У его отца - Всеволода Семижильного, - лишь под старость это вышло. Родители уже и не чаяли дождаться. А перед этим матушка троих скинула раньше времени.

Дар принахмурился.

- Не это сейчас важно. К волхву идти надобно, может, он подскажет что.

- И то верно.

На этом беседа закончилась. Веселина заторопилась вслед за сестрами, чтобы хоть глянуть на Марью, а Дар