Марфушечка - Душечка - Марта Заозерная

- Выбор!

Оно говорило о многом.

Её веяния сказались на большинстве его образов, но её наряд, тот в котором она выходила, держа Алекса за руку был исполнен в его лучших традициях. Экстремальное мини спереди, роскошное макси сзади. На первый взгляд просто, но весь шарм и оригинальность были заключены в мелочах и деталях. И как вишенка на торте – total white.

Белое платье со шлейфом, вам это что-то напоминает? Да ну бросьте, вам показалось!

И надо отметить – показалось всем. И маме Марфы, и Антону, и сидящему в первом ряду, злому, как сам черт, Игорю, и толпе модных обозревателей и журналистов. А уж когда Алекс после приветствия публики занял место в первом ряду, и с расслабленным видом стал дожидаться завершения прохода Марфы, после которого она подошла к краю платформы и наклонилась, давая ему страстно поцеловать её в губы, все сомненья напрочь у присутствующих отпали.

Глава 38

Если кто-то скажет, что утонченные, холодные девушки не уходят в отрыв – не верьте. Это не так.

«Стиль», один из самых популярных модных изданий, написал о Марфе хвалебную статью и отвел десяток разворотов под фотографии девушек, облаченных в её наряды, как из коллекции совместной с Алексом, так и из её личной, представленной в прошлом году на неделе моды в Москве.

Это было официальное признание её таланта. Прошел этап, когда её узнавали лишь, как одну из талантливых учеников Лосано.

От эмоций крышу сносило.

Несмотря на вихрь из различных слухов и сплетен, зародившихся после показа, Марфа ощущала себя счастливой. Мало знать, что ты талантлив. Признание – именно его хотелось. И вот теперь стало понятно – десять лет было потрачено не зря.

Волшебная окрылённость. Время шло, но её не отпускало.

День за днем пролетал, а она всё без устали носилась по миру, будто и не было накопившейся усталости. Быстро – быстро, перебирая тонкими ножками – палочками, прикрытыми длинными черными платьями она бежала, спешила всё успеть. Трафик на части разрывал. Работы прибавилось. В разы. Десятки девушек разом захотели эксклюзив в её исполнении.

Алекса, кажется, забавлял тот ритм жизни, что захватил их обоих. В очередной раз всё произошло так, как он планировал. Прекрасные ощущения собственного таланта, нескрываемого достоинства.

– У нас с тобой завтра интервью. В восемь утра. Напоминаю, – усмехнувшись, произнес он, глядя на то, как Марфа увлечённо орудовала над очередной моделью платья, вооружившись набором мелких иголочек.

Девушка кивнула.

Лосано знал – не слушает. За последние дни им приходилось множество раз с прессой дело иметь. Ни разу Марфа не запомнила не то что время, даже сам факт встреч для нее сюрпризом становился.

Обид не было. Он помнил себя в тот момент когда его чудо случилось. Огонь внутри горел с такой силой, что воздух вокруг запахом гари наполнен был.

Встав напротив манекена, Марфа прищурившись его придирчивым взглядом окинула.

Права считаться «кутюрье» у неё не было. Но это официально. На деле же, все принятые заказы она выполняла по заданным правилам. В мире высокой моды вещи не просто уникальные, единственные в своем роде, в них вложено множество ручного труда – не более тридцати процентов строчек и креплений могут быть выполнены на машинке.

Поднеся ладонь к лицу, Марфа прикрыла пальчиком губы. Наклонив голову в бок, не глядя на Алекса она произнесла:

– Игорь не отвечает на мои звонки. Как ты думаешь, он обиделся?

Лосано искренне рассмеялся.

– Детка, серьёзно? Это вопрос? Даже ты не можешь быть так жестока.

Если Марфа была заворожена тем вниманием, которым её представители медиа индустрии после показа окатили, словно из ведра, то Лосано прекрасно видел реакцию поклонника Метели на их маленький перформанс. Несмотря на свои свободные взгляды на отношения, он предельно четко осознавал чувства, которые охватили в тот момент молодого человека. Марфа бы назвала это – «на роже всё написано». Для себя он не посчитал нужным рассказывать ей о том, что Стравинский злым как черт покинул мероприятие, едва ли не забыв забрать свою спутницу.

Слишком много сил было Алексом затрачено, чтобы рушить свои планы из-за чувств какого-то мальчишки. Поболит и перестанет.

Глядя на то, как невесомо порхает его стойкий мотылек, выполняя тысячи дел, ему казалось что она вот – вот и взлетит, подхваченная ветром успеха. Зачем всё портить?

– О чем ты? – обернулась Марфа к Алексу, сведя брови к переносице.

«Храни Боже этого парня» - подумал Алекс, внутри злорадствую от того, что Стравинскому придется непросто.

– Тебе вообще всё равно на чувства окружающих? – Лосано широко улыбнулся.

– Тебе что-то в модели не нравится? – Марфа большим пальцем указала на стоящий манекен.

Брови Алекса вверх поползли.

– Если бы он на твоих глазах поцеловал другую девушку, как бы ты себя чувствовала?

- Это футбольное издание… Как его…, - Марфа защёлкала пальцами, припоминая название. – В общем они написали, что у Игоря всё серьёзно с Бланкой. Так что не только я, миллионы людей увидели как они сосутся. Что же теперь волосы на себе рвать? Мы просто друзья.

Лукавила? Возможно. Но много вы видели людей, кто после «грязного» расставания со своим некогда единственным мужчиной, бросались бы на шею первого попавшегося парня? Для самодостаточной особы это почти нереально. К тому же, кроме страсти Марфа не видела иных точек соприкосновения.

– Это было после того, как ты моей шее повисла, ластясь, - хмыкнул Алекс, зная какой эффект на Марфу произведут его слова.

Не прогадал. Успел увернуться в тот момент, когда в него моток бечёвки полетел.

- Бессовестный лгун! Это ты меня облапал! – возмутилась она звонко.

- И неприметно бы повторил, более того, не останавливаясь, - обворожительно улыбнулся ей. – Но мне ты такой чести, как секс по дружбе, не оказываешь. Скорблю и страдаю. Утешение нахожу только в том, что Стравинский страдает не меньше.

Поднявшись на ноги, Алекс направился к Марфе, желая внести незначительные коррективы «живой набросок».

Сама того не желая, Марфа снова окунулась в воспоминания того дня, который мог по праву считаться одним из самых счастливых в её жизни.

Если Игорь смог с собой совладать, и устраниться с горизонта не портя ей момента, то Антон воспользовался возможностью предоставленной. Оскорблённый откровенной ветреностью жены он решил, что на последнем вдохе нет ничего лучше, чем потянуть с собой на дно ближнего своего.