Крайние меры - Хелен Харпер

— Я так понимаю, вы тогда не делили водяную кровать на двоих, — говорит Монсеррат.

— Я уверена, что она всё ещё доступна, — я смотрю на них из-под ресниц и улыбаюсь.

Монсеррат закатывает глаза, но О'Ши улыбается мне в ответ.

— Как поживает Арзо? — спрашиваю я.

Вампир цыкает.

— Тебе нужно помолчать. Я не могу отмыть всю эту кровь, пока ты продолжаешь двигаться. И с Арзо всё в порядке, — он морщится. — По крайней мере, настолько, насколько это возможно для парализованного.

— Почему его вампирская кровь не может вылечить это?

— Я же просил тебя молчать, — говорит он, смачивая языком уголок носового платка и проводя им по моему рту. — Арзо — Сангвин. Его кровь помогает ему быстрее исцелиться, но чудес это не сотворит.

Я открываю рот, чтобы задать ещё один вопрос, но Монсеррат хмуро смотрит на меня, и я замолкаю.

— Дай угадаю, — сухо говорит он, — ты хочешь побольше узнать о Сангвинах?

Я моргаю в знак согласия, в то время как его пальцы обводят нежную кожу вокруг моего носа.

— Это странный феномен. Сангвины не то чтобы секретные существа, но мы не распространяемся об их существовании. Честно говоря, их всегда было недостаточно много, чтобы делать из этого сенсацию. Большинство людей, которые приходят к нам на вербовку, хотят стать вампирами. Я не собираюсь рассказывать тебе историю Арзо, только он вправе ей поделиться. Достаточно сказать, что путь к тому, чтобы стать Сангвином, нелёгок. Справедливо будет сообщить тебе об этом.

— Сколько таких Сангвинов на свете? — спрашивает О'Ши.

Монсеррат отвечает не сразу. Я прищуриваюсь, и он убирает руки с моего лица.

— Тебе, наверное, нужно вправить перелом до обращения, иначе ты можешь остаться с кривым носом.

Прямо сейчас мне наплевать на свой нос.

— Сколько? — спрашиваю я, повторяя вопрос деймона.

— Как я уже говорил, большинство людей хотят быть вампирами.

— Монсеррат…

— Я же просил тебя называть меня Майклом, — он потирает подбородок большим пальцем. — Их трое, — наконец произносит он. Его голос тих.

Я сглатываю.

— Трое? Ты имеешь в виду в Лондоне?

— Нет, Бо. Во всём мире.

На мгновение перед моими глазами пляшут калейдоскопические блики света. Я крепко зажмуриваюсь.

— Почему их так мало? — спрашиваю я. — Ну то есть, я понимаю, что большинство людей не хотят быть Сангвинами. Но…

— Есть и другие, — отвечает он, — которые хотят стать Сангвинами. И в 1940-х годах были проведены эксперименты, направленные на создание большего количества таких людей. Но чтобы стать Сангвином, нужно противостоять тяге к крови. Ты должна избегать употребления крови. Искушение велико.

Я открываю глаза и смотрю на Монсеррата. Он встречается со мной взглядом.

— Как я уже говорил тебе в больнице, продержаться как можно дольше, прежде чем попробовать кровь, считается проявлением силы. Это не доказано, но считается, что чем дольше ты продержишься, тем более могущественным вампиром ты в конечном итоге станешь.

— Как долго продержался ты?

— Двадцать два дня. Однако большинство из них не выдерживают и третьего дня.

Иисусе. По словам Арзо я поняла, что это будет сложно. Я не предполагала, что это будет практически невозможно.

— Ты нужна нам, Бо. Нам нужен кто-то, кто внедрился бы в ряды новобранцев и выяснил, что происходит. Я понимаю, как многого от тебя требую. Ты ещё можешь передумать.

Я думаю о событиях последних двух дней. Было бы разумно уйти от всего этого и залечь где-нибудь на дно, пока всё не успокоится. Я понятия не имею, насколько я могу доверять Монсеррату, хотя и чувствую, что всё, что он мне до сих пор говорил — правда.

Помня об этом, я перехожу в лобовую атаку.

— Когда ты планировал рассказать мне о новой Семье?

Впервые он выглядит озадаченным.

— Что?

— Новая Семья, — повторяю я. — Те, кто хотел заполучить заклинание О'Ши.

Он явно сбит с толку.

— Новой Семьи нет. О чём ты говоришь?

Я рассказываю ему о Люси — или, скорее, о Черити Уэзерс — и о том, что она рассказала мне перед тем, как её жизнь оборвалась так внезапно. Он откидывается на спинку сиденья, его лицо непроницаемо, пока он переваривает информацию.

— Я предположил, что это были какие-то недовольные. Я имею в виду, это серьёзно. У нас никогда раньше не было подобной ситуации, и я бы не стал вовлекать тебя, если бы это не требовало свежего взгляда и другого образа мышления. Но новая Семья? У нас не было новой Семьи с тех пор как была казнена Мария, королева Шотландии.

— Стюарты?

Он кивает.

— Допустим, кто-то действительно захотел создать новую Семью, — говорю я. — Как бы они вписались в нынешнюю ситуацию?

— Это просто не сработает, — в его тёмных глазах читается тревога.

— Почему нет?

— Посторонним это трудно понять, но между Семьями существует серьёзное соперничество. Связи и союзы меняются в зависимости от решаемой проблемы. Однако, поскольку нас пятеро, это работает.

— Объясни.

Он хмурится.

— Мне будет проще привести тебе пример. В последний раз, когда мы все встречались, правительство хотело прислать наблюдателей. Среди людей растёт беспокойство по поводу того, что мы держим в секрете действия и мотивы Семей. Мы с главой Стюартов хотели прийти к согласию. Открытость обеспечит лучшее взаимопонимание. Население будет относиться к нам менее настороженно, и в результате мы откроем больше возможностей для торговли.

— Но другие с этим не согласились?

— Медичи и Бэнкрофт. Они утверждали, что то, чем мы занимаемся, не касается людей. Они также были обеспокоены тем, что это может создать проблемы между самими Семьями. Если бы всё было честно и открыто обнародовалось, каждый из нас мог бы лучше оценить положение других Семей и, если бы захотел, мог бы подорвать доверие друг к другу.

Я полагаю, что «подрывать авторитет» в мире вампиров означает нечто большее, чем просто отпускать колкости на детской площадке. Хотя я согласна с позицией Монсеррата, я вижу, что существуют потенциальные проблемы.

— А Галли?

— Они выслушали обе стороны и в конечном итоге согласились с Медичи и Бэнкрофтами.

Я задумчиво киваю головой.

— Без четного числа Семей разногласия редко остаются неразрешёнными.

— Действительно.

— Вот только, — добавляю я, пытаясь вытянуть из него как можно больше информации, — почему меня это должно волновать? Если у вас новая Семья, и это означает, что вы все в разладе, какое это имеет значение для людей?

— Власть, которую дает вампирство, опьяняет. А могущество, которое получают Семьи в результате объединения их совокупных сил, почти непостижимо. Именно по этой причине мы ограничиваем