Королева сплетен - Мэг Кэбот

Потом вижу старинную дверь с ручкой, как у садовой калитки – ее надо нажимать вниз, а не поворачивать, – и понимаю, что я в шато Мирак, в одной из многочисленных комнат мансарды, где раньше, в дни былого величия, жили слуги, а теперь разместились Шери, Чаз и я. Ну и, само собой, Люк и его девушка Доминик.

Более цивильные спальни этажом ниже зарезервированы для свадебного кортежа и гостей, прибывающих сегодня днем. Сдавая основной дом внаем, отец Люка – Шери зовет его не иначе как месье де Вильер – живет в небольшом коттедже с соломенной крышей, где он держит в дубовых бочках вино, пока оно не будет готово к разливу по бутылкам. Вчера вечером, пока мы взбирались по бесконечной лестнице после четырех (пяти?) стаканов «Кир рояля», Шери рассказала, что птицы постоянно вьют на крыше гнезда, и их надо шугать оттуда, не то отходы их жизнедеятельности просачиваются сквозь солому.

Думаю, соломенная крыша уже никогда не покажется мне столь романтичной и живописной.

Сонно моргая, я разглядываю трещины на потолке и вдруг понимаю, что меня разбудило: кто-то стучит в дверь.

– Лиззи, – слышу я голос Шери. – Ты проснулась? Уже полдень. Ты что, собираешься спать весь день?

Я отбрасываю одеяло, подскакиваю к двери и распахиваю ее. Передо мной стоит Шери в бикини и саронге и держит две большие дымящиеся кружки. Волосы ее, обычно темные и кудрявые, сейчас кажутся огромной копной – верный признак того, что на улице жарко.

– Что, правда уже полдень? – спрашиваю я, испугавшись, что проспала так долго и все – вернее, Люк – подумают, что я самый что ни на есть наглый лодырь.

– Пять минут первого, – говорит Шери. – Надеюсь, ты прихватила купальник. Надо успеть позагорать, пока не приехала мать Люка со своими гостями. Тогда нужно будет накрывать на стол и готовиться к дегустации еды и напитков. Значит, у нас остается около четырех часов. Но сначала – она протягивает мне одну из дымящихся кружек – капуччино. Много аспартама, как ты любишь.

– О, ты спасаешь мне жизнь, – благодарно мурлычу я, чувствуя, как теплый молочный пар окутывает меня.

– Знаю, – говорит Шери, проходит в комнату и по-хозяйски устраивается на моей смятой кровати. – А теперь я желаю знать все, что случилось у тебя с Энди. И с Люком в поезде. Давай, колись.

Что я и делаю, усевшись рядом. Нет, конечно, рассказываю ей не все. Я до сих пор не сказала ей о том, что мне срочно надо написать дипломную работу, и уж точно не собираюсь рассказывать о минете. Вот незнакомцу в поезде я вывалила и то и другое. Но это было намного проще, чем рассказать об этом лучшей подруге, которая – я точно знаю – не одобрит ни того, ни другого. Особенно второе. Потому что без взаимности – это верх антифеминизма.

– Значит, у вас с Энди все кончено, – подытоживает Шери, когда я заканчиваю рассказ.

– Определенно, – говорю я, допивая последний глоток волшебного капуччино.

– И ты ему об этом сказала?

– Естественно, – говорю я. А я сказала? Кажется, да.

– Лиззи, – Шери испытующе смотрит на меня, – я же знаю, как ты ненавидишь все эти объяснения. Ты ему точно сказала, что все кончено?

– Я сказала ему, что мне надо побыть одной, – отвечаю я… и запоздало понимаю: это вовсе не то же самое, что все кончено.

И все же Энди понял, что я хотела сказать. Я уверена. Но на всякий случай, если он снова позвонит, я не буду брать трубку.

– И тебя ничего не угнетает? – уточняет Шери.

– В общем, да, – говорю, – но я немного чувствую себя виноватой из-за денег.

– Каких денег?

– Он хотел занять у меня, чтобы оплатить обучение за семестр. Наверное, надо было дать. Теперь он не сможет продолжить учебу осенью…

– Лиззи, – недоумевает Шери, – у него были деньги. Но он их проиграл! Если бы ты дала ему, он и их спустил бы в карты. Ты бы только способствовала его дальнейшему падению. Ты этого хочешь? Хочешь помочь ему увязнуть еще больше?

– Нет, – мрачно отвечаю я. – Но, знаешь, я ведь его любила. А любовь нельзя включить и выключить, как свет в комнате.

– Можно, если парень начинает злоупотреблять твоей добротой.

– Наверное, – вздыхаю я. – Может, и не стоит так терзаться. Ведь получал же он пособие по безработице, хотя сам работал.

Шери улыбается.

– Забавно, что в твоих глазах это самый ужасный его проступок. А как насчет азартных игр? А то, что он назвал тебя толстой?

– Но обман правительства еще хуже.

– Ладно, раз ты так считаешь. В любом случае, скатертью ему дорожка. Может, хоть теперь ты перестанешь глупить и поедешь в Нью-Йорк со мной и Чазом?

– Шери, я просто…

Ну как сказать ей правду? Что я не могу отправляться в Нью-Йорк на поиски работы, не имея в кармане диплома, а я не уверена, что успею дописать работу до того, как они с Чазом уедут. А еще меня грызут сомнения, что даже с дипломом я не приживусь в большом городе.

– Отлично, – говорит Шери, неверно истолковав мою нерешительность. – Я поняла. Это серьезный шаг, и тебе нужно время, чтобы свыкнуться с этой идеей. Ладно, как насчет другой истории?

– Какой другой истории?

– Насчет вас с Люком. В поезде.

– Шери, я уже сказала тебе. Ничего не было. Господи, да я только что порвала ужасные отношения с парнем, которого едва знала. Думаешь, я готова тут же ринуться в новые? За кого ты меня держишь? К тому же ты видела его девушку? Зачем парню, у которого есть такая девушка, заводить роман со мной?

– Ну, у меня есть на этот счет некоторые соображения, – туманно заявляет Шери. Но что именно она имеет в виду, я уточнить не успеваю, потому что она продолжает: – Ладно, слушай. Понимаю, ты многое пережила за последние дни, поэтому не буду пока доставать тебя с Нью-Йорком. Отдыхай и не думай о будущем. Ты это заслужила. Считай следующие несколько дней честно заработанными каникулами. Вернемся к этому разговору позже, когда ты оправишься от открытия, что парень твоей мечты оказался кошмаром. А теперь, – она шлепает меня по ноге, – надевай купальник и догоняй меня у бассейна. Лучшее время для загара уходит.

И я тороплюсь, потому что Шери любит, чтобы ее приказам подчинялись. Я стрелой пролетаю через холл в старинную ванную, где стоит массивная ванна на ножках и унитаз с деревянным стульчаком и сливным бачком, где нужно дергать за веревочку. Быстренько ополоснувшись и сделав макияж, я надеваю бикини – впервые в жизни. Мои сестры нещадно дразнили меня каждый раз, когда я пыталась напялить раздельный купальник в те времена, когда еще не похудела.

Возможно, из-за этого все мои купальники были сплошными, с пришитыми маленькими юбочками в стиле Аннет Фуничелло.

И пусть я была самой полненькой в бассейне, но я всегда одевалась оригинальнее всех… или, как выражалась Роза, была самой «модной белой вороной».