Наказание для бандита - Кристина Майер

— И свой тоже, — добавляет Дауров. Проходит в спальню, открывает шкаф с моей одеждой. Произносит под нос что-то вроде: «Купим все новое».

— Свой? — переспрашиваю я. Ой, зря я не послушалась Валерку! Не нужно было связываться с ним… — Ты все вспомнил, — не спрашиваю, а констатирую факт.

Хасан закрывает дверцы шкафа, подходит ко мне, останавливается так близко, что я чувствую тепло его чистого тела.

— Ночь с тобой оказалась волшебной, — берет в ладони мое лицо. — А ты — настолько сладкой, что вернула мне память…

Глава 29

Руслана

— Ночь с тобой оказалась волшебной, — берет в ладони мое лицо. — А ты — настолько сладкой, что вернула мне память, — подмигивает Хасан. Я никак не могу уловить его настроение: он шутит или издевается?

— Что ты от меня хочешь? — пятясь от него назад, спотыкаюсь о порог двери, он хватает меня за локоть, чтобы поддержать, а я шарахаюсь от него, как от шаровой молнии. Дауров хмуро смотрит на меня, отпускает локоть.

Злится?

— Все узнаешь, а сейчас собери те вещи, которые тебе дороги как память, — обводит взглядом комнату.

— Я не поеду, — мотаю головой, отступая еще на один шаг.

— Поедешь, — категорично заявляет он, надвигаясь на меня.

— А коза? А Лорд? — панически ищу причину, чтобы он оставил меня в покое. Ладно он мне мстить собрался, но животные ведь ни в чем не виноваты, он с ними отлично ладил. Со Сметанкой только вначале пришлось использовать небольшое давление на совесть и шантаж, а потом он к ней вроде привязался.

— Козу на мясо, козлят на шашлыки, — заявляет холодным равнодушным тоном. Я вскрикиваю от ужаса, готовая кинуться на спасение животинки, предвидя мои действия, Хас обходит меня и преграждает выход. — А Лорда я заберу с собой, — добавляет он.

— Я не отдам Сметанку! — со слезами на глазах. — Я не хочу, чтобы ты приближался к моим животным.

Тяжело вздохнув, он раздраженно на меня смотрит.

— За кого ты меня принимаешь? Мне ее негде держать, Руслана! Монастырские придут через час, уведут козу и козлят к себе, присмотрят за ними, пока мы не решим их забрать. Ты реально думаешь, что я мог бы навредить тебе или им? — немного зло.

— Я тебя совсем не знаю, — мотаю головой, слезы заполнили глаза и готовы сорваться в любой момент.

— Так узнаешь! — категорично.

— В нашу первую встречу ты меня очень напугал, — слезы все-таки срываются и текут по моим щекам.

— За свое тогдашнее поведение я позже буду извиняться, сейчас нам надо спешить, — вытирает слезы с моих щек тыльной стороной ладони. Я вначале вздрагиваю, что не остается незамеченным. — И перестань уже меня бояться, я все тот же…

— Ты другой, — всхлипываю я на его груди.

— Только в твоей охваченной страхом голове, — целуя меня в макушку, гладит по спине.

— Я тебя боюсь, — честно заявляю.

— Я заметил, даже шутки перестала понимать, — не вижу его лица, но мне кажется, он немного злится, но мне уже не страшно. — Что за паника в глазах? — поддевает пальцами подбородок, поднимает его к своему лицу. Мне нечего ему ответить. Целуя в нос, он отстраняется со словами: — Если поцелую в губы, мы точно никуда не успеем. Руслана, нам правда нужно торопиться.

— Ты поезжай, а я… — мне не хочется его отпускать. Есть предчувствие, что он не вернется ко мне, но и уехать с ним я не готова.

— Мы поедем вместе, — не терпящим возражения голосом. — Тебе здесь не место.

— Это ты так решил? — возмущенно.

— Да, это я так решил, но ты и сама это прекрасно понимаешь, — заявляет так уверенно, будто знает все о моих мыслях и мечтах. Мне сложно вот так оставить все и переехать в город. Бросить дом, хозяйство, работу, друзей и знакомых…

А если у нас ничего не получится? Опять возвращаться и начинать все сначала?

— Хас, может, поторопитесь? — раздается мужской голос с улицы. Окна открыты, поэтому говорящего отлично слышно. — Если ты не забыл, у тебя в одиннадцать встреча, а нам еще в больницу нужно заехать, — напоминает спокойным тоном.

— В больницу? — переспрашиваю Хасана. Думаю, «больница» не только у меня вызывает не самые хорошие ассоциации.

— Не хотел тревожить и говорить раньше времени, — бросает суровый взгляд на окно, за которым стоит его друг.

— Что говорить? — встревоженно спрашиваю я.

— Твоя мама в больнице, — сообщает он с долей вины в голосе.

— Почему ты сразу не сказал?! — повышаю голос. Тревога колючим холодом проходится по позвонкам.

— Дослушай, — одним словом, сказанным правильным тоном, усмиряет накатывающую истерику. — Ночью звонили из больницы на твой телефон, я принял вызов, — ни капли раскаяния я не вижу в его глазах. Он всегда поступает так, как считает нужным. — У твоей мамы поднялось давление после разговора с Ольгой, — кривит лицо, упоминая мою сестру. — Извини, но твоя отбитая на всю голову сестра, узнав, что ты жива, здорова и не находишься в тюрьме, рассказала ей о случившемся, выдвинув предположение, что ты меня не только убила, но и закопала где-то в огороде, — рассказывает Хасан. Я бы удивилась, если бы дело не касалось Ольги. — Она предложила твоей маме срочно продавать квартиру и бежать к ней за границу. Тебя, конечно, оставить одну со всеми проблемами, — зло усмехается Хасан.

— Как мама? — интересно было услышать бред сестры, но я переживаю за маму.

— Я поговорил и с врачами, — сообщает Хасан. Я не удивлена, он любую ситуацию способен взять под свой контроль. — Организовал за ней хороший уход, перевел в отдельную палату. Чувствует она себя хорошо, но ее оставят на пару дней в больнице, чтобы понаблюдать, — успокаивает меня Хасан. — Я поговорил с твоей мамой, убедил ее, что я жив и здоров, и утром мы приедем ее проведать. Мог бы организовать и ночью поездку, но меня попросили не тревожить больных ночью, поэтому ждал утра, чтобы тебе рассказать. Можешь