Обманутая драконом. Сирота в Академии магии - Елена Смертная

Королева протянула мне ладонь, но за секунду до прикосновения та облачилась в перчатку. Я нескрываемо усмехнулся.

— По-видимому, наказание лишь одного слишком наглого ворона обернулось для меня большой ошибкой.

Худая рука вдруг сжала мою с особой силой. Я не чувствовал боли, но намёк был более чем ясен. Она недовольна.

— Священные избранники — мои дети, мои глаза, частички моей души. Я знаю обо всем, что происходит с ними. Впредь будьте осторожнее в словах и действиях, господин Рэндолский. Я бесконечно уважаю вас и вашу семьи, и не хотела бы недопонимания между нами.

Мне нравилось, как эта женщина пытается говорить с позиции силы. Хотя это её миру стоит опасаться, если вдруг начнётся война. Но я был отправлен сюда исключительно с дипломатической миссией, потому не спешил сбивать с неё спесь.

— Прошу прощения. Если вы не против, я преступлю к делу.

По облаченной в перчатку руке потекла моя магия. Кожа начала розоветь, губы полнеть и наливаться жизнью, а худой стан визуально расширился. И хоть в силе своей иллюзии я был уверен, однако знал, что раз зашла речь о Ганте, будь он неладен, мы обязательно затронем на этой аудиенции мои притязания на Дакоту…

Глава 20.3

Эта девочка

Когда моя магия закончила делать своё дело, на троне вновь сидела прекрасная женщина с портрета. Она не спешила снимать свою маску, однако на её плечи упали светлые кудри, которые делали этот образ железной леди более человечным.

— Благодарю вас, Ласориан, — при всей официальности мне показалось, что королева говорит от сердца. Если оно у неё не было сожрано божественными демонами.

— Я рад помочь, Солария.

Моё фривольное обращение по имени в ответ на такой же жест от её величества заставил губы сторожевого пса сжаться до белесой полосы. Однако сама «богиня» словно и не заметила этого.

— Теперь, когда мы закончили, я бы хотела задать вам вопрос…

Начинается.

Я выпрямился, свел руки за спиной и изобразил интерес во взгляде.

— Каковы ваши планы на счёт девочки, в судьбу которой вы так неожиданно ворвались?

— Девочки? Вы не желаете произносить её имя?

Хотел бы я добавить следом: «Вам стыдно?», но это было бы уже чересчур. Однако Солария и без того поняла мой вопрос верно.

— Вы… осуждаете меня? — она спросила это без надменности и властности в голосе. Её не удивляло, что кто-то иномирный смеет идти против её божественной воли. Эта женщина словно бы не ожидала осуждения именно от меня.

— А вы считаете, что не могу?

Солария не спешила отвечать. Она медленно посмотрела на Брига, и тот понимающе кивнул. Вскоре он ушёл, и мы остались одни. Пока тяжелые двери не закрылись, в зале стояла испытующая тишина. Наконец, королева нарушила её:

— Я знаю правду о принцессе Алении, Ласориан.

Что?

Я не ослышался?

Это имя просвистело пулей над головой, которая едва не приговорила меня к смерти.

Солария произнесла это спокойно и размеренно, без желчи и яда в голосе. Однако я едва сдержал дрожь во взгляде. Если мы и разыгрывали шахматную партию, эта женщина сейчас поставила мне уверенный и пугающий шах.

— О чём это вы? — я не позволил себе выдать волнения.

— О её судьбе и вашей причастности к ней. Не волнуйтесь. Эта правда досталась мне дорого. Я связана магическим пактом с источником. И даже если бы захотела, никому и ничего не смогу рассказать. Никогда. Поэтому ваша репутация в безопасности.

Какое-то время я просто всматривался в её фигуру и проклинал маску, которая скрывала глаза. В её голосе всё также не было надменности. Она не наслаждалась тем, что забрала у меня разом несколько фигур с шахматной доски. Но я не понимал…

Откуда?

Кто мог рассказать?

Зачем?

Ведь знали лишь самые близкие. Те, кто никогда бы не подложил мне такую свинью. Они не могли. Значит, я где-то ошибся? Но где?

Я не знал, что ответить. Давно политики не загоняли меня в подобный тупик. Усмешка сама собой спала с губ. Отрицать или выведывать подробности явно не было смысла. Только покажусь дураком.

— Знали правду об Алении и всё равно отправили ко мне свою дочь?

— Конечно. Ведь я не стала относиться к вам хуже. Защищать мир, государство и семью — ваш прямой долг. Более того, если вам вдруг понравится моя Дивиника, я буду только рада. В ваших жилах течет кровь первых драконов. Я знаю, какой силой вы можете наделять своих женщин. Возможно, этот союз поможет ей всё-таки выполнить долг.

— Предлагаете мне жениться на вашей дочери? — это было столь неожиданно прямолинейно, что удивляло и казалось большой хитростью. Я не понимал эту женщину. Оттого на месте опасений во мне разгоралось ещё больше азарта.

— Просто хочу, чтобы вы подумали об этом. Если подобный политический союз вы сочтете выгодным, конечно.

Абсурд ситуации дал мне право быть чуть более раскованным.

— Думаете, я смогу жить под пятой матриархата?

Я очень постарался вовремя найти синоним к словосочетанию «под каблуком».

— Думаю, что я вижу перед собой мужчину, который часто задавался вопросом: «Почему судьба сделала королем не меня?». Потому и считаю своё предложение более чем уместным. Ведь вы станете не просто королем, а божеством для здешних людей.

Это переходило все границы. Что она о себе возомнила? В грудине сдавило от возмущения, однако я ни на секунду не показал гнева. Лишь удивленно скривил губы, будто слова заставили меня задуматься, но не более.

— Вынужден заметить, что вы приписываете мне слишком ярую амбициозность. Стать королем, — я натурально усмехнулся. — Если бы меня тяготило подобное желание, я бы женился на Алении год назад. Моё положение полностью меня устраивает. К тому же, у меня куда больше власти, чем многие могут предположить.

Мы вместе играли в игру светской беседы без грамма уничижения и угрозы. И даже если какие-то слова могли прозвучать двояко, голосом никто из нас не смел надавливать на болезненные точки.

Эта женщина была хороша. Её умело натаскали в вопросе «как быть королевой». Но как тогда она умудрилась столь бездарно вырастить свою дочь всего лишь куклой? Или всему виной природный талант, которого сполна лишена Дивиника?

Солария кивнула, будто бы ставя точку в столь неудобном разговоре. После чего вернулась в русло основной темы.

— В свете правды об Алении, думаю, вы понимаете моё удивление, касательно девочки и вашего осуждения. Вы и сами готовы на всё ради