Непокорная попаданка ректора - Валентина Гордова

Я начала терзаться десятком вопросов в секунду. Страхи и сомнения проносились перед глазами, и в какой-то момент я не заметила, как… уснула. Вот взяла и уснула.

Сначала мне было тепло, уютно, хорошо.

А потом…

Огонь в печи погас. Тени, словно живые, начали сползаться к нам со всех щелей. Они поднимались по стенам и клубились над нами на потолке. Копошились, переговаривались, смеялись.

Жуткие, страшные, безобразные.

Я не видела их, но точно чувствовала их присутствие. И ничего, совершенно ничего не могла поделать, только ждала, когда они нанесут удар.

Тени собрались в одну. Её длинная когтистая рука потянулась ко мне с потолка, острые пальцы скользнули по коже и мёртвой хваткой сжали горло.

Я начала задыхаться, не в силах даже пошевелиться, и сквозь побежавшие из глаз обжигающие слёзы слышала голос Авана Стейна, что шептал о том, какое я никому ненужное ничтожество.

Я рвалась, но была не в силах сделать хоть что-то. Я могла только безмолвно плакать, чувствуя, как задыхаюсь…

А потом, словно золотистая искорка света в этом удушающем царстве тьмы, моей мокрой щеки коснулась горячая, чуть шершавая мужская ладонь, и где-то так близко и так далеко раздался встревоженный шепот:

– Лера…

И откуда-то у меня нашлись силы вытолкнуть сквозь спазм в горле хриплое:

– Зажги свет…

Тысяча ярких золотисто-белых искр вспыхнула в пространстве вокруг нас, заливая всё ярким светом. Не осталось укрытия ни для одной из теней, даже для самой крошечной.

И я наконец смогла хрипло судорожно выдохнуть и тяжело задышать, чувствуя, как жжёт горло и грудь от холодного, такого желанного воздуха.

– Тш-ш, просто кошмар, – прошептал Дарен, бережно поглаживая меня костяшками пальцев по мокрому из-за слёз лицу.

А я заплакала ещё сильнее, отрицательно замотав головой, и уткнулась лицом в его грудь, безотчётно стараясь спрятаться за его силой и надёжностью от всего этого чужого для меня мира.

Я не знаю, сколько прошло времени. Я просто тихо плакала, выплёскивая все скопившиеся страхи и усталость, и впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности.

Уже сильно позже, когда прошло точно больше получаса, я вдруг поняла причину своего состояния.

Дарен.

Не знаю, в какой момент он это сделал и почему я ничего не почувствовала, но мужчина пересадил меня к себе на колени и обнимал, нежно баюкая, сам прислонившись спиной к боку печки.

Мой плащ продолжал укутывать меня от шеи до самых пяток. Даже пальцы не торчали. И не знаю, от чего было теплее – от одежды, от печки или от Дарена.

– Ты как? – его негромкий, немного хриплый голос показался оглушительным в тишине лесного домика.

Я шмыгнула носом и прислушалась к пустоте внутри, не зная, что ответить. Да и сил не находя.

В итоге просто судорожно вздохнула и вновь расслабилась у него на руках, прислонившись щекой к твёрдому мужскому плечу. Прижалась к нему, так доверчиво и самозабвенно. А он в ответ обнял крепче, без слов даря ощущение безопасности и спокойствия.

– Спи, – шепнул Дарен, – я рядом.

У меня сердце сжалось и из горла вырвался странный жуткий звук.

Я рядом.

Всего два слова, но у меня душа в клочья.

Я рядом.

Так мало, но для меня это было ценнее всего мира, ценнее всех миров.

Я рядом…

И пока я пыталась заставить сжавшиеся лёгкие глотать так необходимый мне воздух, Дарен тихим шорохом обронил вопрос:

– Малыш, тебя дома кто-нибудь ждёт?

И всё. Это была истерика по второму кругу. Хотя, первый её этап был тихим и вообще безобидным, сейчас я прикусила костяшку большого пальца до жгучей боли, пытаясь заглушить рвущийся из груди вой. Не вышло.

Мне было так горько. Так больно. Так одиноко…

– Тш-ш, моя хорошая, – приговаривал Дарен, пока я позорно ревела у него на груди, судорожно сжимая в кулаки ткань его рубашки, – всё хорошо… всё будет хорошо, я тебе обещаю.

– Меня никто не ждёт, – с трудом сквозь всхлипы вырывалось из моей груди, – у меня никого нет… и ничего нет… обо мне даже никто не переживает!

– Я переживаю, – искренне сказал он.

Судорожно всхлипывая и дрожа всем телом, я оттолкнулась от него, упираясь ладонью в горячую каменную грудь, второй рукой вытерла глаза, посмотрела Дарену в глаза и жалобно спросила:

– Правда?

Это было так по-детски наивно, но мне было нужно услышать. Необходимо. Как воздух. Даже сильнее.

Если он сейчас не скажет это, то я просто умру. Засохну ростком в знойной пустыне.

– Правда, – не выпуская меня из объятий и не отводя взгляда, спокойно и уверенно произнёс Дарен.

Сиплый выдох почти свистом слетел с моих губ.

Взгляд мужчины резко сместился на них. Глаза сверкнули золотом и начали стремительно темнеть.

Моя кожа покрылась пупырками, мышцы натянулись струнами и завибрировали.

Он был так близко. Рядом со мной. Подо мной. В моих руках.

Большой. Горячий. Твёрдый, как скала. И такой волнующий…

Я чувствовала исходящий от Дарена жар. Чувствовала, как подрагивают его широкие ладони на моём теле. Как по мне разбегаются то обжигающе-горячие, то морозно-холодные мурашки. Волна за волной, сменяя друг друга быстрее, чем мог осознать мозг.

Дарен протянул руку и коснулся моей щеки. Едва ощутимо, кончиками пальцев, но я прикрыла глаза и с трудом сдержала судорожный выдох.

Я ярко чувствовала, как он провёл вниз по моему лицу, по шее, убирая волосы за спину, зарылся пальцами в густые пряди на затылке, слегка натягивая кожу до приятной пульсирующей боли.

Его дыхание на моём лице. Покалывание кожи от его близости. Он не касался меня, был на самой грани.

Я приоткрыла губы, ловя его жаркое дыхание, и из-под полуопущенных ресниц заглянула в его лицо.

Так близко. Прямо здесь. Стоит лишь чуть-чуть качнуться вперёд, и наши губы соприкоснуться…

Дарен преодолел расстояние сам. Прильнул ко мне, ловя губы умопомрачительно нежным и вместе с тем настойчивым поцелуем. Это не было слюняво и слишком сладко, но и не было жестоко и больно. Какая-то головокружительная граница, срывающая мозги.

А ещё я… целоваться не умела. И Дарен совершенно точно это понимал. Уж у него опыта и умений хватало. Он точно знал, что и как сделать, чтобы я позабыла обо всём на свете, даже о собственном имени, и начала доверчивой кошкой льнуть к нему, растворяясь в изумительных ласках.

Под моей спиной оказались тёплые еловые ветки, укрытые мужским плащом. От них по