( Не) Счастливый случай - Ани Марика

вскидывает удивлённо морду. Думал, я уже давно сплю. А после покрывается дымкой и предстаёт мужчиной. Дёрнув одеяло, раскрываю свободную часть кровати. Гильермо взбирается ко мне. Ложится боком. И смотрит пытливо своими серыми, словно сталь, глазами. Прямо в душу заглядывает.

— Обещаю, сегодня я не засну, — облизнув губы, выдыхаю тихо и двигаюсь ближе.

Глава 26

Стоит словам раствориться в воздухе, у Гильермо опасно вспыхивают янтарём глаза. Он шумно вдыхает воздух между нами, аж ноздри трепещут. А в следующий миг тянет на себя и с рыком сминает мои губы. Все скопившиеся во мне эмоции, ошибки прошлого, собственные чувства выплёскиваются в безудержном желании. И я отвечаю на поцелуй. Обнимаю за шею и падаю на спину, утягивая его за собой.

Больше нет той нежности и осторожности. Оборотень целует до безумия жарко и порочно. Глубоко толкается языком, губы кусает и порыкивает что-то неразборчивое.

Мужские ладони ласкают моё тело. Чувствую жар через тонкую сорочку. И дрожу от нетерпения, теряя остатки разумных мыслей и растворяясь в дымке чувственного натиска.

Гильермо отстраняется. Смотрит пытливо и дышит тяжело. Через голову снимает рубашку, открывая моему взору безупречное мускулистое тело. Облизнув губы, с наслаждением провожу по литым мышцам груди ладонями. Царапаю ноготками, оставляя борозды.

— Если хочешь остановить, сделай это сейчас, — со сталью в голосе цедит он.

И мне бы стоило его послушать. Проанализировать столь стремительный сдвиг наших непонятных отношений. Но я лишь приподнимаюсь на локтях и тяну сорочку наверх. К чёрту свидания под луной и долгие задушевные разговоры. Это я уже проходила, и ничем хорошим не кончилось.

Вскрикнув, падаю опять на подушки. Мужчина придавливает собой. Губами ловит вершинку груди. Втягивает в рот и чуть прикусывает. Перед глазами всё плывёт и расплывается. Я уже не принадлежу себе. Тело горит огнём голода и желания. А Гильермо не останавливается. Ласкает, касается и целует. Целует так, что меня лишь от этих поцелуев может разорвать на части.

Переключается на вторую грудь. Ноги шире разводит, вклиниваясь. Языком ласкает и дует на разгорячённую кожу. Бросая меня в дрожь от контраста жара и холода.

Как с меня слетают трусики, уже не помню. Лишь громкий стон оглушает пространство, когда его пальцы касаются лона. Гильермо обжигает поцелуями живот. Шумно вдыхает мой запах и носом ведёт вниз до самого лобка. В этот миг в нём явно просыпается зверь. Порочный хищник, нашедший добычу. Клыками царапает кожу, заставляя вздрагивать и желать большего. Я мечусь под ним. Задыхаюсь и, выгибаясь, уголок подушки прикусываю. Он поцелуями добирается до сокровенного.

— О боже… — вздыхаю.

— Богиня… ты ей вроде служишь, — низко рычит оборотень. Проводит языком по лону и втягивает клитор.

Зарываюсь в короткие волосы, давлю и вскрикиваю его имя. Меня разрывает от ощущений, что горячей волной концентрируются между ног. Там, где сейчас порхает его язык.

Когда первые спазмы оргазма накатывают. Мужчина оставляет лёгкий укус на внутренней стороне бедра и, вытянувшись, толкается в меня.

— Гильермо! — кричу, дыша короткими вдохами.

— Больно? — замирает он, на вытянутых руках нависая.

— Больно, — соглашаюсь я. — Нет, нет, стоять.

Оплетаю ногами, не давая сбежать.

— Больно вот здесь! — тычу на запястье, что огнём горит, будто тысячи иголочек впились.

— Сейчас залечу, — щерится этот… волк!

Он перехватывает мои запястья и прижимает к подушкам. Губы сминает в новом поцелуе и рывком заполняет до упора. Вскрикнув ему в рот, выгибаюсь. И напрочь забываю о боли. Стряхнув конечности, обнимаю за шею.

Кроме возбуждения и его каменной плоти, что двигается во мне, я чувствую тепло. Что тонкими нитями сплетается в клубок. Прямо у солнечного сплетения. Не могу понять, что это. Этот клубок ширится и причиняет боль. Такую, которую я испытываю, когда лечу кого-то.

Всхлипнув, смаргиваю слёзы. Гильермо ловит губами капельки. Обнимает ладонями лицо и в глаза заглядывает.

— Ты доверяешь мне? — шепчет в губы, нависая и не двигаясь. Киваю. — Тогда отпусти. Просто доверься и расслабься.

Он вновь целует. На этот раз нежностью залечивает ноющие губы. Языком оглаживает и скользит в глубину рта. Тихий всхлип выпивает и, отстранившись, плавно соединяет нас. Его умелые пальцы протискиваются между нами и ложатся на клитор.

Дёрнувшись, со стоном выгибаюсь. Прикрываю глаза и не пытаюсь анализировать. Абстрагируюсь от этого клубка и концентрирую внимание на пружину, что скручивается чуть ниже.

Сама целую его. Подаюсь навстречу. Гильермо переплетает наши пальцы, вдавливает в подушки над головой. Целует, кусает, зализывает. И задаёт темп. Я полностью отдаюсь в его руки. Безвольной становлюсь. Каждым движением он заряжает меня своей звериной страстью. Урчит что-то неразборчивое.

Двигается дико, безудержно, жарко.

Границы окончательно сметены. Я чувствую нашу связь. Наши неразрывные линии судеб. Этот клубок будто сшивает наши души воедино. И с каждым необузданным движением тел эта связь усиливается. Ширится и окутывает.

— Моя, — рычит Гильермо, светя янтарно-огненными глазами. Носом в шею зарывается.

Очередной толчок сжигает меня дотла. Укус в шею добавляет остринку. И я кричу в яркой вспышке оргазма. Из меня вырываются ярко-жёлтые лучи света. Окутывают Гильермо. Меня колотит в крепких руках и быстрых движениях мужчины.

На краткий миг отключаюсь, продолжая видеть белые вспышки под закрытыми веками.

— Благословляю, Верховная, — мелодичный голос Богини вторгается в подсознание. — Ты нашла своего проводника.

— Что? — шепчу, не понимая, о чём это она.

— Посмотри на меня, — моё лицо гладит Гильермо. Распахиваю веки. Он лежит на боку, крепко обнимая меня. Выглядит встревоженным. — Ты в порядке?

— Да… да, — киваю, облизнув губы. — Я просто…

— Ты отключилась и напугала меня.

— Надолго?

— Нет, минуту, может, полторы, — хмурится он.

— Прости, это не из-за тебя. Точнее нет, из-за тебя. Ты был… это было… — чёрт, я ведь врач, неужели не могу подобрать правильные слова, чтобы сказать, как мне понравился секс?

— Мощно, — хмыкает он.

— Пусть будет мощно, — соглашаюсь, хихикнув и крепко обняв, взбираюсь на мужчину. Только сейчас замечаю на запястье чёрную татуировку. Необычную вязь с распустившимся бутоном розы. — А это что?

— Это метка новобрачных, — хмыкает он и, перехватив руку, целует в кисть. Отчего по коже бегут мурашки. — Ты нас поженила.

— Я? — выпрямляюсь, ощущая, как прямо подо мной поднимается мужской член.

— Ты. Ты ведь жрица, — ухмыляется этот… муж,