Абитуриентка. Студентка - Роман Абдуллов

Приободрившись, Дилан наставительно произнёс:

— Рассказывать про ловушки в лабиринте — запрещено. За такое пять кристаллов отберут, и прощай академия… Ну или в отстойник Альтийский попадешь.

Лера очнулась, услышав знакомое название.

— В Альтии есть академия?

— Ну да, если ее можно так назвать, — недовольно скривился Дилан. — Говорю ж, отстойник. Оттуда нынче на турнир даже команду не выставили… — Он вдруг встрепенулся: — А я на прошлогоднем турнире был здесь. Это что-то! У меня как раз дар открылся, мать денег заняла на школу, ну и расщедрилась… Ты была на турнире? Нет? О, это… Это… Короче, это надо видеть! Эх, нынешний пропустили… Говорят, от столичных были две сильнейшие за последние десять лет команды. Они там всех порвали. А потом в финале сошлись. Такая битва была! Такая битва!.. Жаль, я не видел… Эй, ты чего?

Лера спрятала лицо в ладонях:

— Ничего. Тоже… жаль.

Возможно, нахлынувшая печаль была лишь откатом после встряски на озере, но, глядя на размахивающего руками Дилана и его горящие глаза, Лера вспомнила Димку. Он был такой же: живой и легко загорающийся. И даже имена у них были похожи. Как там они с Санькой? А родители?

Дилан с подозрением попыхтел, но допытываться не стал и начал травить анекдоты про магов.

— Знаешь такой? Идут как-то «водник» и «огневик» по узкому мосту, а навстречу им — «земельник». Не разойтись! Ну он и говорит им: «Испаритесь!»

Лера улыбнулась краешком губ: ну точно, как Димка.

— Дилан, а ты разве «водник»? — спросила она, припомнив слова здоровяка о встрече с родной стихией.

— Не видишь что ли? — возмутился Дилан. — Уж посильнее тебя-то «свечусь». Пятьдесят единиц как-никак.

Точно! У одаренных же какое-то магическое зрение есть! Это она тут одна «слепая». Не зная, как оправдать свой промах, Лера проворчала:

— Просто… ты рыжий, как огонь.

— И что? Тогда у тебя должны быть прозрачные волосы… О, смотри, еще одни идут!

За разговорами незаметно пролетел час, и вторая шестерка закончила беготню по лабиринту. В этот раз счастливо улыбались трое. И все трое, судя по одежде и косам, — патриции.

Вообще, тенденция была видна и без сбора статистики: большинство поступающих были аристократами, и большинство поступивших — они же. Казалось бы, условия равны: вот тебе лабиринт, вот — кристаллы, бегай, собирай, все зависит от тебя. Однако, условия условиями, но возможности-то, похоже, не равны. Может аристократы просто сильнее — этого Лера не видела, — но скорее всего у них на порядок лучше подготовка. Репетиторов каких-нибудь нанимают, или тренеров. Да, были бы деньги…

Дилану, как и Лере, оставался час до испытания, и он все больше нервничал. Заметив, что Лера за ним наблюдает, он судорожно усмехнулся:

— Так-то пятьдесят единиц — не много. А мне очень надо поступить! Прямо жизненно необходимо.

— Мне тоже, Дилан, мне тоже, — вздохнула Лера и прикрыла глаза. Не хотелось видеть жалость и недоверие на лице рыжика. Лучше уж представить бритоголового Маркуса с его вызывающим «готовься».

Оставшееся до лабиринта время прошло в молчании. На месте не сиделось, и Лера принялась бродить, разглядывая картины и лепнину. Однако отвлечься не получалось. Вместо красочных полотен воображение рисовало мрачные, почему-то обязательно сырые и холодные коридоры лабиринта, звуки капающей воды и мягкие шаги за спиной. Ничего подобного быть, конечно, не должно, успокаивала Лера себя, это все ужастики с Земли, однако пружина в груди сжималась все сильнее.

Не меньше ловушек страшило и то, что она может просто не заметить кристаллы. Вдруг их видят только настоящие одаренные, а не она — «поддельная». Ну не ощущала она в себе никаких сил!

А еще на входе могла быть проверка на разные там свечи или лампы. Что если они найдут отпугиватель? Что тогда с ней сделают? От этих мыслей в кишках крутило и на душе становилось так тоскливо, хоть вой.

— Готова? — рядом вдруг оказался Дилан.

Лера испуганно замерла.

— Что, уже?

— Да, сейчас выйдут. — Дилан рассмеялся: — Видела бы ты себя! Глаза дикие, волосы взлохмачены. Удивительно, что они вообще остались, ты ж всю косу издергала.

Лера выдохнула, стараясь расслабить напряженное деревянное тело.

— Как думаешь, у меня получится?

Дилан, отводя глаза, буркнул:

— Я и в себе-то не уверен.

— Брось, ты справишься! Рыжим всегда везет!

Дилан скептически хмыкнул, но было заметно, что воспрянул духом.

— Пойдем, наша шестерка уже собирается.

Сопровождающий вел их по широкому светлому коридору. Четверо парней и девушка шли сосредоточенные, молчаливые, уверенные, а себе Лера казалась трепещущим на ветру листом, сухим и пожухлым, готовым оторваться и улететь с любую секунду.

Никогда еще, ни на одном экзамене, она не чувствовала такой беспомощности. Всегда сдавала спокойно, в полной убежденности, что справится. И справлялась. Теперь убежденность тоже была. Только в обратном — в том, что она ни черта не знает и не умеет! Панические мысли довели до звенящей пустоты в голове, и Лера даже не сразу поняла, что они пришли.

Просторная комната с огромными окнами, в центре — стол, за которым сидели трое: два незнакомых мужчины и секретарь. По правую руку от них — еще один стол с закусками и питьем, а по левую — шесть каменных арок, каждая размером с дверь.

Их шестерка выстроилась перед мужчинами.

Сердце колотилось в горле, не давая дышать, перед глазами стояла пелена тумана, и Лера уставилась под ноги. На комиссию смотреть было страшно. Казалось, сейчас все поймут, что она обманщица.

— Если есть артефакты, прошу выложить, — буднично сказал худой мужчина с невыразительным вялым лицом. — При наличии артефакта абитуриент дисквалифицируется вне зависимости от того, пользовался он им или нет.

В помещении повисла тишина, но через пару секунд вперед шагнула девушка. Она сдернула с пальца кольцо и положила на стол. Худой равнодушно глянул на кольцо, остальных просканировал взглядом и задержался на Лере.

— У меня ничего нет, — с трудом разлепив губы, сипло сказала она.

— Я вижу, — мужчина поморщился и, не утерпев, добавил: — В вашем случае даже артефакт не поможет… Итак, о прохождении испытания. В лабиринте темно, вы сможете ориентироваться только по плетениям, нанесенным на стены и пол. Это во-первых. Во-вторых, эти же