Враги за рубежом - Р. С. Грей

Это двухместный автомобиль, в багажнике которого едва хватает места для наших сумок.

Когда я сажусь на сиденье и пристегиваю то, что, очевидно, считается ремнем безопасности, то быстро понимаю, что у машины есть несколько причуд. На приборной панели нет ничего, кроме пепельницы и нескольких странно выглядящих переключателей. Ни часов, ни радио, и, что самое ужасное, нет кондиционера.

Даже с опущенными окнами это сауна.

Габриэлла терпеливо сидит, пока я дважды глохну.

— Извини, клянусь, я хорошо вожу машину с механикой, но эта немного… — я сжимаю зубы и с дрожью включаю первую передачу. — Привередливая.

— Не беспокойся. Не торопись. Я включу плейлист на своем телефоне.

Наконец — после того, как я дважды заглохла и до упора выжала передачи — моя левая нога стала единым целым со сцеплением, и мы поехали. Мы едем за вторым фургоном, по историческим римским улицам и слушаем итальянскую поп-музыку.

Я почти сразу понимаю, что ездить по Риму — занятие не для слабонервных. Туристы ходят где хотят и когда хотят (светофоры? Что это такое?), дороги неровные и ухабистые, а водители либо ползут со скоростью 5 миль в час, либо мчатся со скоростью 100 миль в час; ничего среднего нет. Мне трудно оставаться позади фургонов. Мне кажется, что мне снова двенадцать лет, и я играю в Crazy Taxi в игровом зале. Мы поворачиваем направо на улицу Виа дель Виминале, затем налево на улицу Принчипе Амедео. Грузовик сигналит, водитель мне что-то кричит, но я слишком наивна, чтобы понять, чем их обидела. На втором перекрестке мы поворачиваем направо на улицу Кавур, и группе монахинь требуется целая вечность, чтобы перейти с одной стороны на другую. Несколько студентов Линдейла в задней части второго фургона прижимают свои лица к стеклу, дразня нас.

Как только мы выезжаем из города, все становится легче. Четырехполосное шоссе напоминает мне вождение в Штатах, а когда мы набираем скорость, становится не так жарко. То есть, я все еще плавлюсь на своем сиденье, но, по крайней мере, есть хоть какой-то поток воздуха.

Единственная заминка — это когда Лоренцо свернул не на тот съезд с шоссе, и мы оказались на дороге, которая была построена для лошадей и карет. Она узкая, извилистая и петляет по местности. Живописный десятиминутный объезд включает три крутых поворота и одно очень близкое столкновение с обрывом, которое заставило меня собирать отрывки молитв из трех разных религий.

Наконец, мы возвращаемся на основное шоссе. Мы проезжаем город Террачина, и следующие двадцать минут едем по двухполосной дороге вдоль воды. Маленькие пляжи то появляются, то исчезают из виду за кустами деревьев и домами на набережной.

Фургоны замедляют ход, а затем сворачивают на небольшую парковку, расположенную примерно в четверти мили от пляжа.

— Мы не можем подъехать ближе. Не в разгар сезона, — говорит мне Лоренцо, когда мы начинаем распаковывать снаряжение из задней части фургона.

— Не беспокойся. Это здорово. Это всего лишь короткая прогулка.

Дети взволнованы больше, чем за всю поездку. Они выбегают из фургонов и собираются вокруг нас, предлагая помощь с сумками и холодильниками.

Ной на другой стороне группы — я знаю, потому что невозможно постоянно не следить за его местонахождением. На данный момент это уже привычка.

Ной смеется с Заком, а потом встает и поднимает огромный холодильник, как будто тот набит ватными шариками. Под футболкой у него бугрятся мускулы, и кажется, что он снимается в фильме с рейтингом R. Я должна отвернуться. Я так и делаю. Затем я натыкаюсь прямо на Габриэллу, и это дает свои плоды. Заклятие снято.

— Упс. Извини.

Как я узнала от Лоренцо, в Сперлонге есть два пляжа. Пляж Леванте имеет более естественное расположение под склонами холмов с песчаными дюнами и небольшими бухтами, до которых можно добраться только пешком. Звучит романтично, но это не то, на что я бы подписалась с таким количеством детей. Вместо этого Лоренцо ведет нас на пляж Поненте, который находится прямо под городом. Он окружен отелями и ресторанами, и как только мы выходим на песок, там появляется множество рядов зонтиков и шезлонгов, аккуратно выстроенных в идеальные линии. Моя склонность к ОКР просто не может не радовать.

У нас есть зарезервированное место в нескольких ярдах дальше по пляжу под группой белых зонтиков. Лоренцо бьет кулаком по плечу отвечающего за них парня, а затем мы все расходимся веером, занимая свои места на весь день.

— Намажьтесь солнцезащитным кремом! Пейте воду! Наденьте головные уборы!

Мои материнские советы остаются без внимания, так как дети срывают с себя футболки, скидывают шлепанцы и бегут прямо к воде. Я не могу их винить. Прогулка от фургонов до пляжа была достаточной, чтобы все мое тело покрылось приятным слоем пота. Просто так жарко, солнечно и ярко. Все, что я могу сделать, это бросить свои вещи на шезлонг, а затем последовать за детьми в воду, не снимая накидки.

Под ногами мелкий и мягкий песок, горячий, конечно, но я двигаюсь, чтобы не обжечь пальцы.

Теплая вода кристально чистая, и я заплываю достаточно далеко, чтобы погрузиться в нее полностью, радуясь, что дальше от берега она становится прохладнее.

Либо они обсуждали это по дороге вниз, либо дети просто знают, что нельзя заходить в воду дальше определенной точки. Они держатся ближе к берегу и плавают, обдавая друг друга брызгами и показывая себя. Сначала дети Тринити держатся вместе, но кто-то приносит водные игрушки — пляжные мячи, доски для катания на лодках, очки, трубки — и крутизна спадает. Все просто хотят повеселиться.

Я ныряю под воду и плыву. Я делаю несколько кругов туда и обратно вдоль нашего небольшого участка пляжа, останавливаясь только тогда, когда мои мышцы начинают болеть. Я выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, оглядываясь на пляж. Ной все еще находится возле наших шезлонгов, устанавливает прохладительные напитки, раскладывает полотенца для детей. Я чувствую себя виноватой за то, что не подумала помочь. Я мысленно пометила себе не забыть и перед отъездом взять на себя большую часть работы по уборке.

Я вижу, как Ной берет из кулера бутылку воды и почти осушает ее одним длинным глотком.

Он бросает ее на шезлонг, берется за воротник футболки и одним махом стягивает ее через голову. Мои губы приоткрываются, и я вдыхаю. Это всего лишь второй раз, когда я вижу его без рубашки. Не то чтобы у нас было много возможностей для такого рода вещей. В Линдейле,