Бывший. Добьюсь тебя снова - Марта Макова

По плотно сжатым тонким губам, нахмуренным бровям было понятно, что Герман страшно недоволен моей реакцией. Но отступил, отпустил руку и согласно кивнул.

— Давай — процедил сквозь зубы.

Я пыталась сохранять спокойствие и невозмутимость. Не стану выкручиваться, юлить или придумывать причину для крупной ссоры и повода расстаться. В конце концов, Герман заслуживает моей искренности и открытого диалога.

— Давай по-честному, Гер. Сколько раз ты заводил разговор о нашей женитьбе? Сколько раз я отвечала тебе, что не пойду за тебя замуж? Вообще ни за кого не пойду. — я отошла к окну, посмотрела в него. Не то, всё не то и дома и парк, а простора нет. Снова развернулась к стоящему у двери Герману.

— Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понять, что я не безмозглая кукла, которая кокетничает таким образом, набивает себе цену.

— А что ты сейчас делаешь?

Мне совсем не понравилась агрессия, клокочущая в его голосе, и стремясь смягчить ситуацию, задала вопрос, ответ на который уже знала.

Глава 36. Белка

— Скажи, как ты видишь нашу совместную жизнь? Нашу семью. Какая она? Какие у каждого из нас в ней роли? Что ты ждёшь от меня, Гер?

— Я люблю тебя, Мира. Ничего особенного от тебя не требуется. — Герман снова шагнул ко мне, встал рядом, погладил ладонями мои плечи. — Просто будь со мной, а я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Дам тебе всё. Дом, семью, детей, защиту, благополучие. Всё, что в моих силах. Ты же знаешь, я не бедный человек. Я могу обеспечить и тебя и наших детей, если ты всё-таки решишь порадовать меня наследниками.

— Всё не то ты говоришь. — вздохнула, глядя на глубокую морщину, залёгшую между бровей и выдающую, как сильно мужчина напряжён. — Давай-ка сформулирую вопрос по-другому. Что ты от меня ждёшь? Что я обязана буду делать в роли твоей жены? Чем заниматься? Где и кем работать? Как я поняла, моя профессия фотографа тебя не устраивает?

— Ну хочешь, фотографируй себе на здоровье. — немного расслабился Герман, улыбнулся, но как-то криво, снисходительно. — Птичек, цветочки.

Я усмехнулась. Птички — цветочки. Клумбы городские? Синичек на кормушках? Никаких медведей, тюленей, тропических бабочек? Китов, поснимать которых я планировала эти летом?

— Но?

— Ты же понимаешь, что мне нужна надёжная, крепкая стена за спиной? — Герман потянулся к моим волосам, подхватил прядь, пропустил её сквозь пальцы. Кажется, прикосновения, физическая близость ко мне его успокаивали, усмиряли вспыхнувшую агрессию и недовольство. — Дом, уют, жена к которой я буду возвращаться по вечерам после тяжёлого дня.

— Щи — борщи, пироги...

— Желательно. Но это без фанатизма. Существуют рестораны и доставки. Но домашняя еда мне нравится больше. От неё у меня не бывает изжоги.

— Про экспедиции, поездки и съёмки на природе я должна буду забыть? — гнула я свою линию.

Герман кивнул и невольно поморщился. Мои отлучки ему никогда не нравились. Только раньше ему нечего было предъявить, не было права на чём-то настаивать.

— Я хочу возвращаться домой и знать, что там меня ждёшь ты. И чтобы встречала, целовала, спрашивала, как прошёл мой день, кормила вкусным ужином. Я не так уж и много требую, Мир. Любви, заботы, ласки. Взамен я дам тебе всё.

Всё — это золотая клетка? Тотальный контроль, а он уже сейчас присутствует. Отказ от любимого занятия? Не просто дела, от своего таланта, от того, чем горит моя душа, чем живу, дышу.

— Гер, твоя нынешняя жена всё это делает?

— Что именно?

— Заботится о свежести твоих рубашек, готовит вкусные ужины, встречает тебя у порога?

— Да, конечно. — пожал он плечами. — В этом отношении она безупречна.

— Тогда зачем менять кукушку на ястреба? Зачем тебе я в роли жены? У тебя уже есть одна заботливая домохозяйка. Безупречная, сам говоришь.

— Ты не понимаешь? — Герман отвернулся к окну, положил ладони на подоконник, хлопнул по нему, звонко, зло. — Я не хочу её. Она не привлекает меня, как женщина. Наш секс давно стал рутиной. Вроде как надо, положено, но уже скучно, неинтересно.

— Значит, тебе нужен секс? Это единственное, что не устраивает тебя в настоящей семье?

Я отошла от окна и остановилась на середине комнаты. Огляделась вокруг. Детская. Обняла себя за плечи.

— Я не люблю её больше. — Герман обернулся, облокотился задницей на подоконник, скрестил руки на груди.

— А меня ты за что любишь, Гер?

Нужно довести разговор до конца, не хотела расставаться, ссорясь.

— Ты другая. — улыбнулся снисходительно, как неразумному ребёнку. — Живая, упрямая, дерзкая, свободолюбивая. Кошка, которая гуляет сама по себе. Ты полна загадок и неожиданностей.

— Но хочешь сделать из меня копию твоей нынешней жены. — не удержалась, обличающе ткнула в него пальцем. — Смирную домохозяйку в кухонном фартуке. Если я превращусь в неё, то исчезнет та самая живая, дерзкая бродячая кошка. Исчезну я.

— Да нет же…

— Это так. — зло оборвала его на полуслове. — Ты хочешь не просто жениться на мне, ты горишь желанием изменить меня. Отобрать то, что я люблю, чем живу. Сломать, подчинить, перекроить под себя. Сделать удобной.

Умный же мужик, почему не понимает того, что лежит на поверхности? Злило, что нужно доказывать очевидное.

Мне не впервой отстаивать себя, свои интересы и право жить так, как я хочу. Заниматься тем, что мне нравится.

Я привыкла быть странной и неудобной для других людей. А сейчас было вдвойне обиднее, что Герман не может меня понять, не хочет услышать. Ведь знает меня лучше других. Я надеялась, что знает и понимает.

— К чему этот психоанализ, Мира? Не нагнетай! Я что, в подвал тебя запереть собираюсь? Я предлагаю тебе выйти за меня замуж. Конечно, статус моей жены накладывает некоторые обязательства, но никто не собирается тебя ломать.

— Ты уже ломаешь, Герман. Как минимум пытаешься прогнуть.

— Почему ты такая... — поджал тонкие губы.

— Неудобная? — грустно улыбнулась и развела руками. — У тебя уже есть жена, которая полностью соответствует твоим требованиям. Если не хватает секса, просто заведи другую любовницу. Я больше ей не буду. И замуж не пойду.

— Почему? Я не понимаю! — Герман хмурился, пытаясь осмыслить мой отказ. Не мог поверить.

— Потому что ты хочешь отобрать у меня то, что мне дорого, Гер. То, что мне по-настоящему важно — свободу и возможность расти, развиваться, творить. И потому что я не могу тебе дать того, что ты хочешь. Прости.

В ушах ещё звучало звонкое эхо стука моих каблучков в пустых комнатах квартиры. Перед глазами стоял тяжёлый, мрачный взгляд Германа. Но, кажется, самое сложное