Жизнь и Месть Чёрной Королевы - Головач

в этом, Регина», — вдруг произнёс в моих мыслях сам Сиэль. — «После его временного воскрешения в прошлом мой старший брат вернулся совершенно другим. Гробовщик управлял им, как хотел. Я не допущу того, чтобы он снова…»

— А зачем тебе это, Серебряный Лис, что ты преследуешь за всем этим? — спросила я жнеца, пытаясь при этом и сама разгадать его замысел. — Ты пытаешься устроить жизнь после смерти? Стать Франкенштейном на новый мотив?

— Мои мотивы сейчас маловажны. Хи-хи-хи-хи… — хихикнул хитро он в ответ. — Но скажи сама, разве ты сама бы не хотела дать ещё один шанс братьям Фантомхайвам на нормальную и счастливую жизнь, которую даровал тебе Себастьян?

— Честно? — я хитро прищурилась и показала Гробовщику фигу. — Нет. Я хочу, блин… Жить! — а затем добавила куда более холодно: — Твои мотивы ещё как важны, Гробовщик. И мы оба прекрасно понимаем, что ты хочешь воскресить близнецов далеко не по доброте душевной.

— А-а-ах, как жалко. Твоя преобразованная демоническая сущность и кое-что ещё могут мне в этом деле очень хорошо помочь.

— Я не стану помогать тебе. Фантомхайвов мне искренне жаль, поэтому я не допущу того, чтобы их использовали, словно марионеток. Особенно Сиэля.

— Жаль, — выдохнул разочарованно Серебряный Лис и тут же отвёл взгляд в сторону окна: — Как же все вы скучны.

— Хватит с этих мальчиков жестокости людской жизни, — я с таким же вздохом посмотрела на жнеца. — Они оба заслуживают покоя, и я уверена, что ты и сам это понимаешь в глубине души. Их мать, с которой ты был близок когда-то, хотела бы этого.

— Ах… Прекрасная леди с невероятной душой… Возможно, она бы… И хотела этого в действительности. Я бы хотел знать то, что же она желает сейчас.

— Я понимаю, Лис… И надеюсь, чтобы хотя бы в память о ней ты не станешь возобновлять свои попытки и эксперименты. Я прошу тебя…

Я снова вздохнула ещё чуть тише:

— Не надо… Ибо сражаться с тобой я тоже не желаю.

На это мужчина промолчал, продолжая смотреть в глубину городского пейзажа сокрытого за окном.

Я не знала, о чём думал этот жнец, но, возможно, он задумался над моими словами, хоть немного.

Хотелось бы верить, что в будущем мы не станем врагами и не будем сражаться друг с другом. Всё же, как бы меня не раздражал Гробовщик временами, я считала его своим соратником, который помог мне, пусть и в своей несколько извращённой манере.

— Пожалуй, с завтрашнего дня я до поры вам не понадоблюсь. Потому с рассветом следующего дня я уйду, — тихо и серьёзно произнёс Легендарный Жнец, не сводя глаз с вида за окном.

— Полагаю, спрашивать, куда именно ты теперь отправишься, мне не стоит? — отозвалась я, спустя пару секунд молчания.

— О, ну, ты же не хочешь видеть жуткие кошмары? Поверь, то место, куда я чаще хожу — ещё хуже, чем место, где живёт Грелль.

— Пожалуй, я… Поверю на слово в этот раз.

— И правильно сделаешь… — жнец невольно поморщился. — Один его красный женско-мужской будуар будет хлеще чисто розовых оттенков.

— Однажды мне довелось там побывать, — меня же слегка передёрнуло. — Это было…

— Жутко отвратительно, — ухмыльнулся Гробовщик и тут же расплылся в довольной улыбке: — А представь, что я посещаю места, что в тысячи раз хуже, чем спальня Грелля.

Меня передёрнуло ещё больше:

— Да-а-а-аже представлять это не хочу.

— И правильно, тебе ещё рожать милых дочек.

Серебряный Лис устремил взгляд своих зелёных глаз на меня и улыбнулся:

— Ну, а сейчас мне лучше тебя оставить и позволить Себастьяну тебя накормить. Он как раз сейчас направляется сюда с готовой домашней пиццей.

— Хватит уже… Даже помечтать об этом не даёшь, засранец ты! Спойлерат!

— Хе-хе-хе-хе. Молчу-молчу и исчезаю.

И Гробовщик действительно испарился из комнаты, словно его здесь и не было, а буквально через секунду Себастьян вошёл со свежеиспечённой и ароматной пиццей на подносе и стаканом сока.

— Очень вовремя, — чуть улыбнулась я.

— Ох, я открою окно. Комната буквально пропахла мертвечиной этого злодея, — фыркнув, Михаэлис ушёл открывать окно и поскорее, поставив поднос с пиццей на край кровати.

— Я так понимаю, ты всё слышал? — спросила я, изогнув бровь.

— Только ближе к концу. Вот уж не ожидал, что он такой извращенец и всё ещё… Хочет работать над своими планами.

— Судя по всему, хочет.

Я придвинулась ближе к краю постели и негромко вздохнула, взяв небольшой кусочек пиццы.

— Неприятно признавать, но я снова чувствую себя чьим-то инструментом по достижению цели. В данном случае инструментом Гробовщика.

— Во всяком случае, ты пытаешься сражаться против этого и переубедила его, не вступать самой в его хитрые планы.

— Не факт, что он прислушается и не попытается втянуть меня в них против моей воли, и мы это понимаем.

— О-о-о-ох, в таком случае придётся пытаться убивать его. А с его Косой, которая сильнее любого оружия… Мы проиграем быстрее, чем сможем его даже поцарапать.

— Однако не забывай…

— Я помню, что у нас есть усовершенствованный Дьявольский Меч, что опасен также и для жнецов с ангелами. Но Гробовщик тот ещё хитрец и найдёт выход из любой опасной ситуации.

— Верно…

— Но давай не будем нагнетать атмосферу. Кто знает, когда он ещё попросит, так сказать, плату за помощь.

— Да.

Откусив маленький кусочек пиццы, прожевав и проглотив его, я вздохнула:

— По крайней мере, мне удалось вчера хоть чуть-чуть поубавить гнев Сатаны в нашу с тобой сторону и выяснить, что за плата ждёт Дороса и Зиру после того, как Клод будет уничтожен.

— Вот как… — тут же Себастьян застыл, подняв глаза на меня. Он был взволнован немного. — Если я правильно понял по ощущениям, их плата стала более щадящей?

— Если можно так выразиться, — несколько тише ответила я, кивнув. — Зире будет куда легче, ведь Уилл уже внёс и свою лепту. Но твой брат…

— Он проживёт долго… Но будет теперь старым дряхлым демоном… Что же, лучше так. К тому же я уверен, что Зигирилл его сможет выходить на какое-то время.

— Не сомневаюсь в этом. Он его точно не бросит. Себастьян, мне…

— В этом нет нужды, Регина, — он тяжко выдохнул, подойдя к кровати и присев рядом. — Наши друзья знали, на что шли. Дьявол никогда не делает что-либо за просто так.

— И всё же… — я невольно отвела взгляд в сторону.

— Вы пошли на этот шаг ради меня, и я уже… — вновь тяжело вздохнув, Михаэлис склонил голову. — Я уже вам сам должен отплатить большую цену.

— Ты уже это сделал, когда пожертвовал собой ради