Солнце мое - Владимир Олегович Войлошников

— А это чё?

— «Ангара», — мама деловито поправила причёску. — В понедельник за деньгами пойдёшь — отнесёшь. Оля, — она посмотрела на меня со значением, — только никому не давай и ничего не потеряй, я за тебя поручилась!

— Ясно!

Буду как хрустальная ваза ходить.

— Всё, пока! — мама чмокнула меня в щёку и умчалась окончательно.

Как говорит наша тётя Валя: «Попылила!» Почему-то это слово вызывает у меня неизменный подъём настроения. Я запаковала двери и помчалась смотреть костюм.

ДЛЯ СПЕКТАКЛЯ…

Платье оказалось шикарным. Правда. Из тяжёлого голубого атласа, отделанное широкой серебряной тесьмой… мне оно показалось просто сказочным. Кто-то, кажется, хотел сделать его похожим на бурятский костюм, но не очень представлял, как это должно выглядеть — треугольный вырез декольте переходил в нечто типа полустоячего воротника, тоже в серебряных кружевах. А в плечевые швы было вшито нечто прозрачное и шифоновое, типа воздушной голубой мантии — это, понятное дело, чтоб от Енисея убегать красиво, со шлейфом.

А ещё у этого платья были офигенные двойные рукава. Внутренние — из более светло-голубого атласа, длинные и пышные, с высокими серебряными манжетами, напоминающими поручи. А внешние — короткие, по локоть, но очень широкие, как крылья — шифоновые. Всё под струящуюся воду, опять же.

К платью прилагался большой кусок голубого шифона — на голову. И такая штука типа венца или обруча, чтоб этот платок на голове держался. Венчик на ощупь был внутри картонный, обшитый атласной тканью, поверх — той же серебряной тесьмой, а на висках были прикреплены пластмассовые висюльки-бусы под вид жемчужных нитей, как на бурятских шапочках. На затылке под тканью прощупывалась резинка для лучшей фиксации.

Я примерила на себя всю эту красоту и усомнилась: прилично ли будет этак выпендриться, если люди приедут в плащах из занавесок? Даже неудобно как-то…

С другой стороны, больше мне надеть всё равно нечего.

Немного поразмыслив, я решила, что комплексовать из-за того, что платье слишком хорошо — глупо, по крайней мере. А вот в чём Вовка поедет?

Я припомнила все эти средневековые картинки, которые попадались в разделе старинной европейской литературы. Нет, вряд ли я смогу что-то такое без выкройки и размеров изобразить. Кстати, где-то мне встречалось про переход от свободного кроя к зауженному… А вот если до перехода?

Я зашла в комнату… О! футболка Вовкина с длинным рукавом! Ура! Белых кусков ситца у меня в шкафу полно, сейчас мы по этой футболке сварганим что-нибудь простое и квадратное…

Вовка приехал в пятницу к обеду. Довольный, с каким-то пакетом.

— Глянь, чё я привёз! Оставлял у них…

Он извлёк на свет коричневую кожаную жилетку.

Кожа — это было круто. Два постоянных хита (мода держалась, не соврать, лет пять уже) — кожа и джинса́. Это было не то что спортивные костюмы — а сразу на порядок выше!

— Ух ты! А я тебе рубашку сшила на игру, померяешь?

Не знаю, исторично я сшила эту рубаху или нет, но с кожаной жилеткой поверх она смотрелась вообще замечательно (к тому же эта жилетка скрывала большую часть возможных косяков, ха!), а брюки, он сказал, обыкновенные пойдут, камуфляжки — так что к игре Вовка теперь тоже был готов.

Уже вечером, лёжа у него на плече, я вспомнила:

— Слушай! Маминому мужу тут предложили… как это… халтуру, короче. В медицинском садоводстве свет протянуть. Деньги хорошие. Но одному сильно неудобно, он судорожно ищет напарника, понимающего в электричестве. Спрашивал меня про знакомых. Ты не хочешь? Сказал, работы дня на три-четыре.

На самом деле, я опасалась, что он откажется. Про обтяжку «рояля» помните? Так вот, Вовка ж никуда не полетел. Значит, что? Денежки на спирт остались. Ну, или спирт, который легко можно превратить обратно в денежки. По крайней мере, особого безденежья не ощущалось, и я предполагала, что затея покажется ему не особо интересной.

Но он сказал:

— Надо послушать: сколько работы, какие деньги. Так-то можно было.

На этом мы и уснули.

ВНЕЗАПНОЕ ЗНАКОМСТВО

15 июля.

В субботу утром неожиданно заявились мама с Василичем. Хорошо хоть не в восемь, а в десять, и мы как чувствовали — одетые в кухне сидели. Я пошла открывать и страшно обрадовалась этому последнему факту.

— А чьи это туфли такие?.. — с некоторым ужасом спросила мама, и в воздухе прямо повисло «огромные» и, главное, «мужские».

Вовка вышел из кухни:

— Добрый день.

Мне показалось, или Василич с мамой как-то немножко подвинулись друг к другу? Сплотили ряды, типа. Почему-то стало смешно.

— Познакомьтесь, это мой друг, Вова. А это моя мама, Галина Николаевна и её муж, Александр Васильевич.

— Большой, большой… — несколько растерянно пробормотала мама.

Да, как-то вот так вышло, что вся родня у нас не очень высокорослая.

Зато Василич не растерялся:

— А, так это тот Вова, который в электрике понимает? — обрадовался он и протянул руку, — Александр!

— Владимир.

— Ольга говорила? Есть подработка, хорошо платят, но одному мне никак…

Они ушли в комнаты и там стали обсуждать свои электрические темы.

— Оля, — шёпотом спросила мама, — это просто знакомый или прямо друг?

— Прямо друг, мама. Только никому не говори, чтоб не сглазить.

— А. Ладно, — она явно растерялась.

— Вот так внезапно вырастают дети, раз — и всё, да?

— Да ну тебя! Всё твои шуточки опять⁈

— Ну почему, — я усмехнулась, — Мы дружим. Я надеюсь, что всё будет хорошо, но в жизни же всякое бывает, правда?

Она вздохнула.

— И не говори.

— Ну, не кисни! Пошли чай пить.

— А с чем?

— С пирогами же!

Мама зашла на кухню и увидела на стуле книжку.

— Оля! Что ты читаешь! «Осколки челюсти»…

Я с трудом сдержалась, чтобы не заржать, аки конь.

— А точно «осколки челюсти»?

Мама схватила книжку и прочитала по слогам:

— Ло-ис Ма-к…мас-тер, — согласна, шрифт на обложке так себе, — Ос-кол-ки чес… А! Осколки чести! — и тут мы начали неудержимо ржать. Просто вот с подвываниями. Это у нас фамильное, что ли. Придурь такая. Ржали, пока Василич не заглянул и не спросил, что тут с нами такое странное происходит.

Ой…

Ладно, сели чай пить.

ВЫХОД В ЛЮДИ

16 июля.

В воскресенье пришлось