Тихий шепот (ЛП) - Нева Алтай

«Брюки. Потом душ.»

Он не жалуется, что я приказываю ему, просто легонько целует меня в губы и, оставив испорченный костюм на полу, направляется в ванную. Я отношу его рубашку и брюки в мусорное ведро, а затем иду за ним.

В ванной снимаю одежду и иду в душ, где Михаил уже моет волосы. Я беру с полки мыло, намыливаю руки и подношу их к его лицу. Он секунду смотрит на меня, потом наклоняет голову. На его правой щеке большое черное пятно, поэтому я начинаю с него. Оно сходит довольно легко, и я перехожу ко лбу, а затем к шее. На его груди сажи нет, но я все равно перевожу руки туда, круговыми движениями.

Михаил делает шаг вперед и кладет руки на кафель по обе стороны от моей головы, заключая меня между своим телом и стеной душа. Я опускаю руку ниже и берусь за его твердый член, наслаждаясь тем, как учащается его дыхание.

— Еще нет, — говорит он мне на ухо и, взяв меня за бедра, разворачивает так, что я оказываюсь лицом к стене.

Он медленно проводит руками по моему животу, пока они не останавливаются между моих ног, и я чувствую, как его палец дразнит мой вход.

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, — шепчет он и вводит в меня один палец, затем добавляет другой, и я тихо стону. — И ты, солнышко мое, так же прекрасна душой, как и телом.

Когда он загибает пальцы, нажимая на чувствительную точку возле клитора, дрожь сотрясает все мое тело так сильно, что мне приходится прижаться лбом и ладонями к стене, чтобы удержаться на ногах.

— Моя, — говорит он мне в шею, обхватывает другой рукой меня за талию и поднимает, не вынимая пальцев из моей киски.

Я тяжело дышу, не в силах вдохнуть достаточно воздуха, когда Михаил несет меня в спальню, прижав спиной к его груди. Меня поражает, как ему легко удается нести меня на одной руке, в то время как его вторая рука все еще находится во мне, дразня меня.

В тот момент, когда он опускает меня и убирает пальцы, я поворачиваюсь и толкаю его на кровать, затем переползаю через его огромное тело и сажусь на его член. И сразу же кончаю, желая, чтобы в этот момент я могла выкрикнуть его имя.

Я продолжаю скакать на нем, наслаждаясь его руками на моей талии и членом, которые плотно обхватывают мои стеночки. Михаил стонет и начинает вбиваться в меня снизу, а я вцепляюсь в его плечи так сильно, что у него, наверное, останутся следы от ногтей. Я выгибаю спину, когда снова кончаю, и издаю едва слышный крик. В следующее мгновение Михаил взрывается во мне.

Он все еще тяжело дышит, когда я наклоняюсь вперед. Нежно касаюсь носом его носа и зарываюсь руками в его волосы, заглядывая в его непохожие глаза. Сердце радостно бьется в груди каждый раз, когда он рядом, заставляя меня чувствовать себя полноценной, а не ущербной, потерянной личностью, которой я всегда себя считала. Я помню, как однажды Маркус назвал меня ледяной принцессой, потому что я не хотела обниматься или держаться за руки на людях. Он сказал это как бы в шутку, но я знаю, что он говорил серьезно.

С Михаилом все по-другому. Это необъяснимое желание прикоснуться к нему поглощает меня, когда он рядом, как будто мое тело притягивается к нему, как магнитом. Меня это немного пугает. Танцы были единственным, что помогало мне оставаться в здравом уме, поэтому, когда травма положила конец моей карьере, я подумала, что моя жизнь закончилась. Я так хотела вернуть все назад, и никогда не думала, что захочу чего-то большего. До сегодняшнего дня.

Михаил приподнимается на локтях и наклоняет голову в сторону, наблюдая за мной.

— В чем дело, dusha moya?

Я наклоняюсь, чтобы провести губами по его лбу, затем по левому глазу, но, когда я перехожу к правому, он отворачивает голову в сторону, избегая моих губ.

Он очень чувствителен к своему глазу, но нет, я не позволю ему этого сделать.

— Михаил… — прошептала я, но он только покачал головой.

— Пожалуйста, не надо.

— Почему?

— Потому что мой глаз отвратителен. Я не хочу, чтобы ты прикасалась к нему губами.

Я стискиваю зубы и беру его лицо в свои руки.

— Это не та, — шепчу я.

Михаил просто смотрит на меня и слегка улыбается. Это поражает меня до глубины души — его невероятно грустная улыбка.

— Хорошо, — говорит он и прикладывает палец к моим губам. — Пожалуйста, не надо причинять себе боль из-за меня. Ты обещала, что больше не будешь этого делать. — Еще одна грустная улыбка. — Иди сюда, уже поздно. Давай спать.

Он любит меня. Я знаю это и без его слов. Это видно в каждом его поступке. Почему же он не позволяет мне любить его в ответ? Мой темный, опасный муж — такой сильный, такой несокрушимый, и такой страшно одинокий, даже когда я рядом с ним. Я не знаю, почему он не пускает меня к себе и почему все еще прячется от меня. Даже после того, как я видела его обнаженным множество раз, он все еще надевает рубашки с длинными рукавами, когда я рядом в течение дня. Неужели он не понимает, что никто и никогда не сравнится с ним в моих глазах? Как я могу заставить его понять это?

Он обнимает меня, тянется к прикроватной лампе и выключает ее. Ничего особенного в этом нет, и я не знаю почему, но то, что он выключил лампу, стало для меня последней каплей. Я решаю, что с меня хватит. С меня хватит, что все потрясены тем, что он мне нравится, с меня хватит, что люди говорят мне, что со мной что-то не так, но больше всего мне надоело, что он считает себя недостаточно хорошим и отвергает мои прикосновения. Я сажусь, включаю эту чертову лампу и поворачиваюсь лицом к Михаилу.

«Всё, хватит. Я буду прикасаться к тебе, где и когда захочу. Если я захочу тебя поцеловать, ты не имеешь права отвернуться.»

Михаил приподнимается на локтях и смотрит на меня, сжав рот в тонкую линию.

— Детка...

«Нет. Не надо меня сейчас ублажать. На этот раз сладкими речами ты не отделаешься.»

— Сладкими речами? — он приподнял бровь.