Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

– Пять ульев сюда… и, наверное, пару клумб вокруг дымоходов…

Он поднял глаза и заметил, как я мечтательно таращусь на бочку для дождевой воды. Я замечталась о том, как можно танцевать с Лео на этой крыше, встречая рассвет над его личным садом, но Тед, понятное дело, об этом не знал. Его голос был лишь расслабляющим саундтреком «бу-бу-бу» в моей воображаемой хореографии.

– Эй, ты слышала хоть что-то из моих слов? – саркастически спросил он.

– А, да? – виновато откликнулась я.

Тед защелкал своей новейшей цифровой рулеткой.

– Знаешь, что нам действительно не помешало бы? Чтобы твой папа приехал и помог нам все это устроить. Я примерно представляю, что мы делаем, но он-то эксперт по пчелам.

Я пожевала губу.

– Нет, это едва ли получится.

– Почему нет? Он может выставить нам счет за дорогу, если в этом проблема.

– Не в этом, – быстро сказала я. – Мои родители не… любят Лондон. К тому же через пару недель я еду домой на папин день рождения. Я поговорю с ним. И привезу список всего, что нам понадобится.

Тед просиял от упоминания «всего». Иногда мне казалось, что садоводство привлекло его только тем, что требовало больше оборудования, чем преподавание.

– И еще, – сказала я. – Разве тебе не интересен розовый сад? Он потрясающий, там столько старых сортов со всего мира! Я составляю список оригинальных разновидностей, и некоторые из них будет действительно сложно достать.

Тед направил свою лазерную рулетку на дымоход и начал рисовать ею узоры.

– А ты меня слушаешь?

– Ага. Розы. Много роз.

– Он был так замечательно устроен, и цветы, и ароматы располагались слоями, – продолжала я, поскольку тщательно продуманные и чудесно нарисованные планы заворожили меня не меньше самого Лео. Мысль о том, чтобы возродить это чудо, с некоторыми новшествами, заставляла меня летать от восторга. – Сорта были высажены так, чтобы облако потрясающего аромата окутывало сад с апреля до… Что ты делаешь?

– Вычисляю, сколько тут места в квадратных футах. Ты хоть представляешь, сколько стоит этот дом на рынке недвижимости?

Тед впервые обратил внимание на стоимость рабочего пространства, и мне стало неловко. Сама я никогда не задумывалась о стоимости домов, в которых мы работали. Я знала, что они стоят миллионы, и комнаты, которые я мельком видела за створчатыми окнами, были изумительно обставлены, но я замечала еще и то, что обслуживающий персонал, мелькающий на этом фоне, выглядит скучающим, а жильцы и владельцы редко находят время насладиться тенистым зеленым оазисом, который я создавала для них в драгоценных кармашках внешнего пространства.

Белые кенсингтонские особняки вроде этого, где жил Лео, для меня были местами из другого мира, и я даже не завидовала их обладателям, поскольку сама хотела жить совершенно иначе. И не хотела иметь с ними ничего общего, до нынешнего момента.

– Нет. – Я оттолкнулась от перил. – И не хочу знать. Давай измерим клумбы.

Сады в центре принадлежавшей Лео площади стоили, как целый Кью^[34], и я втайне гордилась тем, что он позволил мне создать тайный уголок природы на крыше дома, где никто не увидит маргариток, лютиков и длинной травы.

Несколько дней спустя, когда я встретилась с Лео за обедом, он, что меня поразило, заинтересовался моими заметками о редких сортах роз, которые я уже определила, – по крайней мере, если он имитировал интерес, мне он показался настоящим.

– Тебе не обязательно задавать вопросы, – сказала я и покраснела, когда поняла, что вещаю о разнообразии тонких ароматов английских чайных роз так долго, что официанта пришлось отсылать уже дважды.

– Но мне интересно, – с честной улыбкой ответил он. – Из всех садов у нас дома я больше всего люблю именно розовые.

– Дома… это во дворце? – Мне еще придется тренироваться произносить это слово, потому что звучало оно до сих пор неестественно.

Лео спокойно кивнул и налил мне еще вина.

– Вокруг дворца разбиты классические сады, разделенные по тематике. Тебе они понравятся. Моя прапрапрабабушка очень любила ими заниматься – она была из тех женщин, которые первыми решили по-настоящему работать. Для английской ветви нашей семьи она обустроила английский сад, для австралийской – австралийский, в память о доме, а для немецкой – альпийскую горку. – Он улыбнулся. – Хорошо, что у нас родословная с миру по нитке, бабушка не сидела без дела.

– То есть это настоящие сады, в которых можно гулять? Они не только для видимости? – спросила я, пытаясь представить, каково расти в таком роскошном месте.

– О, конечно. В детстве мы часами там развлекались, потому что в доме бегать не разрешалось. Главный садовник обычно организовывал для нас поиски клада – и я до сих пор немного разочарован тем, что шоколадные яйца не растут на розовых кустах.

– Это можно устроить, – сказала я, притворяясь, что делаю пометку.

– Правда? – Его глаза заискрились. – Тогда я, наверное, тоже подключусь к работе над садом.

– Все это звучит, как сказка. В смысле, такой-то замок.

Я видела в интернете фото ниронского замка Вольфсбургов и не позволила бы ему выдать это за обычную летнюю резиденцию.

Лео пожал плечами.

– Мы не думали о нем как о замке, это был просто дом, в котором живут бабушка и дедушка. У нас были вполне современные комнаты, совершенно не похожие на те, что демонстрируют туристам. Но больше всего мне нравился именно сад. Лучшие воспоминания о детстве связаны с тем, как мы с кузенами валяемся на траве, смотрим на облака и пьем мятный чай, который нам приготовил дедушка. Запах мяты до сих пор возвращает меня туда. Бывает неудобно, когда глаза мечтательно туманятся в турецких ресторанах.

Я не могла не улыбнуться романтичности всего этого. От того, что Лео любил сады больше дворца, он еще больше мне нравился. Общими интересами мы начали очаровываться еще тогда, когда оба признались в редкой ненависти к желейным конфетам со вкусом черной смородины, так что детство, проведенное в садах, было потрясающим совпадением номер восемьдесят один, после настоящих хлопчатобумажных носовых платков (которые мы любим), флейты (в качестве первого инструмента) и так далее.

– У меня то же самое с лавандой! Папа раньше выращивал ее для пчел, и всякий раз, когда собаки пробегали через заросли, воздух наполнялся сильнейшим ароматом лаванды. Я сажаю ее везде, где живу, в горшках, чтобы почувствовать себя дома. – Мне очень нравилось делиться таким с Лео. И я не могла представить, как делюсь этим с кем-нибудь другим. – Вот почему я люблю высаживать растения в балконных ящиках для клиентов – я считаю, что запахи очень связаны с воспоминаниями, даже в Лондоне. Свежескошенная трава, розмарин, душистый горошек. Я люблю вносить их в чью-то жизнь, чтобы всякий раз, когда клиент почувствует запах, например гиацинта, у него возникало милое воспоминание.