Мина в плохой игре - Майя Марук

Часы показывали глубокую ночь. Байрон четвертый раз вошел в кабинку и включил настолько холодную воду, что ни один любитель подледного купания не смог бы выдержать такой температуры. Но это был единственный способ сбить навязчивые мысли о Мине и убрать ее навязчивый запах.

В кабинке он провел около получаса. Ждал, пока холодные струи окончательно убьют желание обладать женщиной и переключат организм с программы размножения на программу выживания. В прошлый раз эффекта от душа хватило минут на сорок. Атави надеялся, что в этот раз получится уснуть. Когда пальцы занемели, а тело почти перестало дрожать, Байрон отключил воду, попробовал вокруг бедер обвязать полотенце. Ничего не получилось – пальцы не слушались, и он понял, что в итоге немного переборщил с температурой. Попробовав еще несколько раз справиться с полотенцем, Атави плюнул, оставил махровую тряпку на полу, вышел в спальню и замер от неожиданности. Сначала ему в нос ударил яркий аромат Мины, потом он почувствовал ее страх, больше напоминающий ужас, и только потом увидел саму женщину.

– Байрон!

Она несколько раз моргнула, а потом подбежала к Атави, и холодную кожу обожгли горячие женские ладони.

– Что с тобой?

Он хотел ответить, что все в порядке, но ничего не получилось – замерзший язык отказался ворочаться, только зубы клацнули друг о друга.

– Как? Как это случилось? – бормотала себе под нос женщина, растирая холодную кожу на руках мужчины. – Ты говорить можешь? Надо позвать…

Она дернулась, чтобы побежать в сторону выхода, Байрон автоматически схватил девушку за запястье. Сейчас он меньше всего хотел, чтобы Варадар или Майрад видели его в таком состоянии.

– Это же опасно. Ты ледяной.

– Это душ, – Атави кивнул на дверь в ванную. – Снять напряжение.

Он почувствовал, как в тело вернулась дрожь. Организм начал бороться с переохлаждением, а присутствие Мины этот процесс только подстегнуло.

– Напряжение? – девушка снова начала растирать его руки и искать глазами что-то теплое, замотать Атави. – Это самый странный способ расслабиться, который я видела в жизни!

Мина

Это была самая неловкая и одновременно самая глупая ситуация, в которую я только могла попасть. Уснуть не получалось. Поведение Байрона не выходило из головы, и я решила поговорить с ним наедине. Почему ночью? Просто чутье подсказывало, что мужчина не спит. Я несколько минут стояла у двери, прислушиваясь к тишине, и не понимала: то ли в доме такая хорошая звукоизоляция, то ли чутье меня подвело. Я уже хотела вернуться к себе, отложить разговор до утра, но дверь почему-то открылась, и я вошла. И тут же вышел совершенно голый Атави. И это, как ни странно, было одним из самых захватывающих зрелищ в моей жизни.

Раньше я искренне считала, что встречалась с довольно симпатичными мужчинами. Но они оказались просто среднестатистическими экспонатами в сравнении с полукровкой. Без одежды Атави оказался крупнее, чем я думала. Выпуклые кубики пресса, мускулистые бедра, сжатая челюсть и капельки воды на каменной груди в буквальном смысле заворожили, и я не сразу поняла, что кожа мужчины неестественно белого цвета. Такое я видела только в школе на лекциях по оказанию первой помощи во время обморожения. Правда, единственное, что я смогла вспомнить из этой лекции, что обмороженного надо растирать.

– Где одеяло?

Холодная ладонь мужчины обхватила запястье и не дала никого позвать на помощь. Но как ни странно, это не напугало, а наоборот. Только сейчас до меня стала доходить вся пикантность происходящего. И я должна была бы смутиться, но нет – место смущения пришло желание.

– Я не вовремя.

В этот момент нужно было замотать Атави в одеяло и уйти к себе. Но я не ушла. Сильные руки прижали меня к себе и обняли. Щека уткнулась в мускулистую грудь полукровки, биение его сердца оглушило, и я почувствовала, как мужчина носом втянул запах моих волос.

– Ты мой ноар, – дрожащим голосом прошептал Атави.

Прошептал уже поздно. Аромат его холодной кожи как будто опьянил. В голове все помутнело, и я решила игнорировать все правила приличия и хорошего тона. Губы сами дотронулись до холодной груди хаята, а потом еще раз, и еще, и еще. Ладони легли на лопатки и бесцеремонно заскользили по холодной коже вниз, к ягодицам. Дрожь в теле Байрона усилилась. Только теперь уже не от холода, а от возбуждения. И я каким-то животным нутром почувствовала, что он в моей власти – что я могу делать с ним все, что захочу.

Байрон

Внутри Атави все замерло. Теперь он дрожал не от холода, а от возбуждения, которое нарастало с каждым прикосновением. Боялся одновременно, что она остановится и не остановится. Теплые губы исследовали его грудь, а руки скользили по спине. Он терялся в новых ощущениях, как неопытный мальчик, но руки вдруг сами начали изучать тело женщины. Сначала осторожно погладили спину сквозь тонкую ткань джемпера. Потом, пройдя по бархатной коже живота под ним, добрались до плотной ткани белья. В этот момент их взгляды встретились. Он не знал, о чем она думала, только в черных зрачках отразились красные огоньки его глаз. Но в этот раз женщина не испугалась. Она закусила губу, пальцы Байрона сжали возбужденный сосок, и он впился в ее рот. Она не стала сопротивляться и не без удовольствия впустила его.

Сладкий запах возбужденного ноара заполнил пространство спальни. Атави подхватил ее на руки и понес к кровати, мягкий матрас прогнулся под тяжестью женского тела. Она выгнулась ему навстречу и раздвинула ноги так, что он смог увидеть плотную бежевую ткань белья и захлебнулся от возбуждения и восторга.

– Мой ноар.

Он подался вперед, боясь, что она вдруг передумает оставаться. Он уже не мог ее отпустить. И снова впился в губы. Из последних сил старался быть нежным, трепетным и внимательным, вот только она решила иначе. Мина снова выгнулась и подалась вперед. Она уже не могла ждать, не могла терпеть это давящее желание. Каждое его прикосновение дарило ее телу острое, ни с чем не сравнимое удовольствие, но не давало такой желаемой разрядки. Все ее мысли и желания сосредоточились только на одном – получить от него все, что он мог ей сейчас дать. Она схватила его за шею, подалась вперед и одним плавным, тугим, безумно сладким движением насадилась на толстый член.

Такого острого удовольствия только от входа в женщину Байрон еще никогда не испытывал. Но Мина не хотела довольствоваться малым, будто боялась, что сейчас все прекратится. Она начала медленно двигаться,