Не родись красивой. Манекенщица - Мария Королева

— Дорогая, он же иностранец! Они все предпочитают спортивный стиль. Если нарядишься сексуально, он может решить, что ты проститутка.

И Нина послушалась — на свежевымытое, пахнущее сладкими духами «Ланком» тело она натянула обычный свитер грубой вязки и непромокаемые штаны. Правда, с искушением надеть под лыжный костюм пикантное кружевное белье Нина справиться не смогла.

Когда шампанское было выпито, а клубника съедена, Клод встал со стула и деловито стянул с себя свитер. Нина слегка втянула голову в плечи — его прямолинейность показалась ей немного оскорбительной. «Как глупо. Нам даже не о чем поговорить. Интересно, а как я жестами спрошу, есть ли у него презерватив?»

— Нинель, кес ке се? — поинтересовался он; голос его был тих и хрипл.

— Ничего. Я сама не знаю, чего хочу, — честно призналась она, прекрасно зная, что он не понимает по-русски, — я, знаешь, Клод, какая-то странная. Все у меня не как у людей. Почти два года назад я выиграла конкурс. Стала королевой красоты, понимаешь? — Она отчаянно жестикулировала, пытаясь изобразить корону. — Понимаешь, нет?

Клод кивнул, хотя и не понял ничего.

— Я надеялась стать звездой, Клод, — наверное, это говорила не сама Нина, а выпитое ею ледяное шампанское, — и что из этого вышло? Почти год прожила в убогой квартирке, каждый день меня унижали, я работала и получала копейки, а потом меня избили, и пришлось сделать пластическую операцию. Ты не представляешь, какая я была ужасная со шрамом. Если бы ты меня увидел, ни за что бы не подошел.

— Нина, ты такая красивая, я не могу оставаться спокойным в твоем обществе, — прошептал на французском Клод.

А Нине казалось, что он ее утешает, что он все понял и ему ее жаль.

— Я думала, что никогда больше не буду работать моделью, — говорила она, — но Вася меня заставил. Вася — мой самый лучший друг, он мне как отец. У меня ведь, знаешь, нет отца.

— Твои губы, как нежные лепестки розы, — мурлыкал Клод, — твои ладони мягкие, а талия тонкая, как у балерины.

— И я вернулась в модельный бизнес. Но теперь сама не знаю, рада ли этому. Вроде бы все пока у меня получается, в агентстве считают, что я вполне могу стать топ-моделью. А мне как-то тошно и грустно. Понимаешь, Клод?…

— Уи, — кивнул Клод, почувствовав вопросительную интонацию. Он видел, что русская девушка расстроена, что она рассказывает ему что-то важное. Он пытался вслушиваться в слова, но ничего не понимал. Русский язык казался ему грубым и некрасивым, и он удивлялся, как это из таких красивых, мягких губ вылетают такие неблагозвучные фразы. Наверное, девушка просто пьяна, наконец решил он. Клод много раз слышал о том, что большинство русских алкоголики. В России даже женщины пьют водку. Даже такие молоденькие, как Нина.

— Ты очень хороший, Клод, — улыбнулась Нина, — жаль, что живешь во Франции. А то я бы вышла за тебя замуж. У нас получились бы красивые дети. Как ты думаешь?

Клод подошел к ней и погладил по голове. Она сразу расслабилась и обмякла в его неуверенных объятиях. Он все понимает, догадалась Нина, он все теперь про нее знает. Нет никакого языкового барьера, все это глупости. Если говорит душа, если глаза разговаривают, то смысл понятен любому, даже иностранцу. Она обняла его за талию и уткнулась лицом в его накачанную грудь. Этот Клод славный парень и, похоже, влюблен в нее.

А Клод обнимал Нину и думал о том, какая же она странная. То строит из себя неприступную монахиню, то ведет себя как уличная девка. Приятели рассказывали ему, что все русские девушки проститутки. Они очень красивые, гораздо красивее француженок, но совершенно неискушенные в постели. Зато готовы пойти с первым встречным — очень неразборчивы.

Он расстегнул «молнию» на джинсах и красноречиво посмотрел на Нину: не против ли она? Не прогонит ли?

Нина не прогнала. Ей вдруг стало тепло и уютно, захотелось смеяться — и она рассмеялась. Клод тоже рассмеялся в ответ — такой милый и непосредственный! Так тонко чувствует ее настроение и готов подстроиться под него!

А Клод смеялся над Ниной, над тем, какая она пьяная. Нет, эта девушка против не будет. Он протянул к ней руки и одним движением снял с Нины теплый свитер, а затем и лыжные штаны. Приятно удивился, обнаружив нежный шелк дорогого белья. Он наклонился и поцеловал ее в губы, и Нина робко ответила на этот влажный настойчивый поцелуи.

— По-моему, я влюбилась, — сказала она по-русски.

— У тебя классная попа. Упругая и мягкая, — ответил он на своем гортанном языке.

Хорошо зимой на дорогих альпийских курортах Франции. Погода морозная, но безветренная, солнце сияет так, что без специальных очков невозможно смотреть на снег. Горнолыжные трассы работают круглосуточно, и всегда на них полно народу. Рано утром катаются немецкие пенсионеры и супружеские пары с детьми. К обеду выползает из отелем немногочисленная молодежь (обычно студенты предпочитают пятизвездочным отелям более демократичные курорты). Ранний вечер — это на курорте час пик: у подъемников собираются очереди — веселые люди в разноцветных лыжных комбинезонах смеются и болтают в ожидании пустого кресла.

В тот вечер на горнолыжном курорте не скучал никто.

На одном из пустынных живописных склонов русская манекенщица Нина Зима позировала фотографам. Наверное, на Нину никто бы не обратил внимания, если бы она была одета в традиционную спортивную одежду. Но на ней было переливающееся на солнце сильно декольтированное вечернее платье с голой спиной. Сама Нина не понимала, зачем ей фотографироваться именно на снегу — в таком наряде куда уместней сидеть в дорогом ресторане или клубе, но так задумал постановщик, а с постановщиками не спорят.

Пока фотограф менял пленку, пока визажист подрисовывал на ее веках длинные стрелки, Нина куталась в тонкую шубейку из искусственного меха. Куталась, чтобы не привлекать к себе внимания. Странно, но ей почему-то совсем не было холодно. Выглядела она великолепно — лицо сияло персиковым румянцем, глаза весело блестели.

— Ты сегодня просто волшебница, — не удержался фотограф. Хотя от модного фотографа обычно не дождешься комплимента. Чаще они бывают недовольны внешним видом модели. И не стоит на них обижаться, такова их профессиональная требовательность.

— Я тоже заметил. Что это с тобой? — притворялся непонимающим Вася Сохатый. Он пришел на ее съемку с термосом восхитительно пахнущего глинтвейна, как и обещал.

Накануне он позвонил ей почти в половине первого ночи и потребовал подробного рассказа о свидании.

— Вася, ты с ума