Преклони колени - Тристина Брокуэй

Мне кажется, что мои глаза должны быть пропитаны святой водой после того, как я стала свидетелем действий, происходящих между Отцом Элайджем и моей матерью. Но на самом деле я не могу винить ни одного из них.

Есть много причин, по которым моя влюбленность в Отца никогда не сможет стать чем-то большим, чем просто влюбленность. Простой влюбленностью. Он священник. И сейчас, когда я вижу, что происходит передо мной, это не имеет особого значения. Однако разница в возрасте между нами огромна, как Гранд Каньон.

Сейчас у меня день рождения, так что мои восемнадцать лет по сравнению с пятьюдесятью двумя годами жизни отца Элайджа на этой земле просто не поддаются сравнению. Я молода, неопытна. Зачем ему я, если он может заполучить кого-то вроде моей матери, которая явно больше подходит на роль шлюхи.

Но я не могу оторвать взгляд от кошмара, который разворачивается сейчас на моих глазах, всего в нескольких футах от того места, где я стою.

Мне каким-то образом удалось полностью отвлечься от матери и обратить внимание на легкую ухмылку, дергающуюся в уголках рта Отца Элайджа.

Я перевожу взгляд на него и быстро понимаю свою ошибку. Когда я встретилась с ним взглядом, его глаза уже были прикованы к моим.

ГЛАВА 4

Элайджа

Я наблюдаю, как маленькая незваная гостья отбегает от двери. Выражение любопытства и интриги на ее лице, когда она стоит там, достаточно, чтобы я нашел свое освобождение. Наконец-то.

Реджина симулирует очередной оргазм. Зачем, я не знаю. Я уже подарил ей парочку, и это даже не входило в мои планы. Меня меньше всего волнует, получит ли она что-нибудь от этой договоренности. Но обычно у меня так много времени уходит, чтобы добраться до нее, что она обязательно получит один-два раза за это время.

Мы договариваемся уже много лет. Она хранит мой секрет, а я — ее. Но я редко поддаюсь на ее ухаживания. Однако сон о Белле, приснившийся мне прошлой ночью, разбил разум на осколки, и сейчас мне трудно отличить верх от низа. Мне нужно было что-то, чтобы снять напряжение и отвлечься от ее соблазнительной дочери.

Я отступаю назад и заправляю свой член обратно в брюки. Нет необходимости полностью раздеваться. Я никогда не позволяю себе прелюдий. Боюсь, это даст Реджине Торнфилд слишком много надежд и боеприпасов, если она решит разыграть карту или две. Не знаю, что это будет за игра, но я знаю ее достаточно давно, чтобы понять, что манипулирование — это ее игра, и играет она хорошо.

— Дорогой, ты не останешься?

Она отчаянно хнычет, пока я собираю свои вещи и направляюсь к двери.

Я на мгновение замираю, держа руку на дверной ручке. В ее голосе чувствуется отчаяние, но я знаю, что лучше не поддаваться на ее мольбы. Если я уступлю хоть на дюйм, она возьмет милю. Я поворачиваюсь к ней лицом, выражение моего лица твердое и решительное.

— Реджина, мы уже проходили это, — говорю я, мой голос тверд. — Это опасная игра, в которую я отказываюсь играть с тобой. Ты это знаешь.

Ее глаза сужаются, в них мелькает гнев, который она быстро скрывает соблазнительной улыбкой.

— Но Элайджа, у нас была договорённость на протяжении многих лет. Ты не можешь отрицать, что между нами что-то есть.

Я качаю головой: — То, что у нас есть, — не более чем извращенная иллюзия, Реджина. Мы используем друг друга. Так было всегда и так будет впредь. Но пришло время посмотреть правде в глаза и двигаться дальше.

В последнее время она все больше давит на меня, и по выражению ее лица я могу сказать, что она надеется на гораздо большее, чем я когда-либо смогу дать. Я и так едва могу выносить эту женщину.

Она делает шаг ближе, ее голос понижается до низкого, соблазнительного шепота.

— Ты не можешь отрицать страсть, которую мы разделяем, Элайджа. Она опьяняет, не вызывая сомнений.

Я стиснул зубы и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить свой гнев. Вот почему мне не следовало соглашаться на это все те годы.

— Ты была удобна. Не более того. Я ясно дал это понять с самого начала. — Напоминаю я ей.

В ее глазах мелькает смесь разочарования и отчаяния.

— Ты совершаешь ошибку, Элайджа. Ты пожалеешь, что ушел от меня.

Я встречаю ее взгляд, мой голос полон решимости.

— Наши жизни и так переплетены. Пришло время покончить с этим соглашением и двигаться дальше.

Я выхожу из ее комнаты, закрывая за собой дверь.

Пусть я запутался в паутине секретов и обмана, но я отказываюсь играть в ее игры. Я найду способ выпутаться из этого извращенного существования, так или иначе.

Я направляюсь к лестнице, но прохожу мимо нее, чтобы посмотреть, чем занята Белла и вернулась ли она в свою комнату после того, как застала нас с матерью вместе.

Из-за двери доносятся звуки разочарования. Я медленно поворачиваю ручку и заглядываю внутрь, чтобы увидеть Беллу, сидящую перед зеркалом во весь рост. Обнаженной.

Ее ноги раздвинуты, а в зеркале отражается ее недавно исполнившаяся восемнадцатилетняя киска. Видно, что она никогда не ухаживала за собой, так как волосы покрывают ее интимную зону. Но все не так уж плохо. Она может побриться, если захочет. Лично я предпочел бы видеть ее гладкой.

Я наблюдаю, как она расправляет руку, обхватывая себя между ног, и пытается, похоже, сжать и растереть всю область сразу, и не могу сдержать ухмылку, которая расползается по моему лицу. Я сдерживаю смех, который так и норовит вырваться на свободу.

Я могу только предположить, что бедная девушка пытается мастурбировать, и, судя по повторяющимся стонам разочарования, а не удовольствия, слетающим с ее губ, никто никогда не учил ее, как это делать.

Смесь вины и желания бурлит во мне, борясь за доминирование. Я знаю, что не должен быть здесь, не должен так вторгаться в ее личную жизнь, но любопытство и извращенное чувство тоски заставляют меня остаться.

Глаза Беллы расширяются от шока, когда она видит меня в отражении зеркала. Она быстро прикрывается, по ее щекам разливается румянец смущения.

— Отец Элайджа! Что вы здесь делаете? — заикается она, ее голос наполнен смесью удивления и беспокойства.

Я делаю шаг в комнату и встречаюсь с ней взглядом.

— Прошу прощения, Белла. Я не хотел