Боевой маг в провинциальном училище - Екатерина Сергеевна Бакулина

Или не в свое дело лезет?

– Да нет, – сказала я. – С мамой все хорошо, она живет в Олсене, у нее там работа, практика, она природник, у нее совсем другое. Ей здесь делать нечего. У нее от ее матери дар.

– А у вас?

– А у меня от отца. Он некромант… был.

Морейра напрягся.

«Некромантов он боится, – сказал мне Михо еще после завтрака. – Паническая реакция есть, хотя вполне контролируемая и сдерживаемая, сознательно подавляемая. Так-то это не проблема, разве что для него самого».

– А так не ощущается… как некромант, – тихо сказал он.

– Силы не хватает, – сказала я. – Поэтому я не практикующий некромант. Преподаю историю магии и теоретическую магию для старших курсов.

– Понятно, – чуть рассеянно сказал он. – А как вышло, что вы вообще здесь? Ну… Почему?

Как это мы перешли на обсуждение моей жизни?

Но это ему расскажут тоже. Лучше сама.

– Мой дед Райдо Дворжак, – сказала я. – Основатель этого училища. Моя мать его дочь. Так что я здесь с рождения. А мама… никогда не хотела. Но папа здесь преподавал тоже. Когда он погиб, мама уехала, сказала, что не может, хочет начать новую жизнь. Вы не подумайте, мне тогда двадцать четыре было, так что детей никто не бросал. А я осталась с дедом, мне всегда это было близко. Через два года дед передал все дела мне, ему уже тяжело было самому. Я тут больше администратор, а не маг. Магов и без меня хватает. Он умер в прошлом году, но… это уже возраст. Так что, знаете, это училище… это вся моя жизнь. И я хочу быть уверена во всех, кто рядом.

Глава 2. О бестолковых студентах

В седле Морейра сидел так… словно с седле родился. Удивительно. Я засмотрелась даже.

Лошадку мы ему нашли, у нас есть.

За его лошадью надо будет тоже послать, посмотреть как там, потом Анжешка с Джери ее подлечат. Но тут, наверно, уже Морейра будет разбираться сам, это его дело.

Хорош.

Камзол на нем тот же, в каком приехал. И сапоги. Чистенькие. Идеально-белоснежные манжеты, едва не хрустящие. Что ж, по крайней мере, с простой бытовой магией умеет справляться сам, или хоть стирать умеет. Но без магии тут точно не обошлось, так быстро бы не высохло.

Хотя у меня, глядя на такую идеальную красоту, прямо зубы сводит, слишком чужеродно в наших полях.

Вот так, верхом, Морейра смотрится как принц, выезжающий на охоту. Даже завидно.

А я сижу в седле как мешок с картошкой. То есть держаться могу, могу ехать и не падать, но и только. Лошади меня не любят. Некромантов лошади не любят в принципе. Они куда чувствительнее людей, силу улавливают сразу, даже слабую. Ну, и это взаимно, у меня с ними тоже плохо складывается.

Можно и пешком, конечно, но далековато. Знать бы еще точно, где искать.

– А вы по личным предметам поиск не умеете? – с надеждой спросил Михо.

– Нет, – Морейра покачал головой. – Такое не умею, к сожалению. Версты за полторы могу почувствовать человека на местности. Если совсем без помех, то бывает и за две, в лесу меньше. Примерно сразу вижу человек это или животное. Знакомого человека в городе через стены могу уверенно опознать саженей за десять.

По-деловому.

– Угу, – кивнул Михо. – Для боевика это прям очень хорошо. Я чуть дальше могу, пожалуй. Очень надеюсь, нам наших балбесов долго искать не придется. А вы хоть окрестности посмотрите.

– Мы ведь в Заревку сейчас? – спросил Морейра.

– Да, сначала точно туда поедем, поспрашиваем людей. А может, как раз по дороге и встретим.

– И часто у вас так студенты бегают?

– Да бывает, – Михо усмехнулся, бороду огладил. – Обычно это так все, мелочи. На моей памяти только один раз реальные неприятности были, когда мельницу сожгли, года четыре назад. Еще раз девка беременная приходила, требовала справедливости. Правда, когда родила, выяснилось, что ребенок точь-в-точь на соседа похож, а не на олуха нашего. А так…

– А могильники? Под Кнеполем, где сражение было?

– Нет, – Михо головой покачал. – Все могильники под строгим контролем, с ними проблем не было никогда. И Тэд раз в три месяца замеры делает, и из Дорноха и Магконтроля комиссия приезжает. Не думаю, что дело в них.

– И когда мастер Саливан делал замеры последний раз? – Морейра все же некромантам не доверял.

– Да вот… Ив, когда? – Михо обернулся. – В июне, на солнцестояние. Вот как раз месяца три назад, планировал на следующей неделе, снова ехать. Он старших берет, они как раз тоже учатся.

Я не стала ничего говорить, просто кивнула. Да от меня и не требовалось.

Михо с Морейрой ехали чуть впереди, я за ними.

– А эти, значит, решили успеть до толпы, сами посмотреть? – сказал Морейра.

Выходит, что так.

– Далеко от Заревки до Старого Кнеполя?

– До оврага, где сражение было, часа два… может два с половиной ходьбы. Там лес, все лесом заросло, так что верхом тоже ненамного быстрее. До самого Кнеполя, до крепости, часа три с половиной будет, но туда только пешком, бурелома полно. Наши с ночевкой ходят, иначе далеко. Поэтому и мы их к обеду ждали. Сейчас, может, еще по дороге встретим, поспали там и возвращаются.

– Что за овраг? Я так помню, что на реке сражение было.

– За пятьсот лет Чернушка русло поменяла. Так-то да, Кнеполь на реке стоял, но теперь уже нет, все пересохло, только чуть ручеек. Берега с крутыми откосами. Вокруг самой крепости густой ельник, чуть дальше к Ставице – болота, но там где болота уже сражений не было. Ближе к Заревке – сосны, черничники, местные туда за ягодами ходят. Так что места-то не сказать, чтоб опасные.

– Местные ходят? – как-то Морейре это не понравилось, аж скривился. – А никто в деревне летом не пропадал? Ничего не случалось?

Михо тяжело вздохнул, на меня глянул.

– Да нет, вроде. По крайней мере, я не слышал ничего.

– Майтек говорил, у него три овцы летом пропало, – сказала я, – еще в начале июля, кажется. Но потом не слышала ничего. Но у нас тут Ольшинский тракт рядом, много людей мимо идет, особенно летом, так что решили, что кто-то поживиться решил. Временами случается.

– Разбойники на дорогах?

– Да нет, – Михо отмахнулся. – Ну, бывало, что кого-то грабили, но на стоянках или по трактирам, по-тихому, да как везде. Так, чтоб открыто – никогда не нападали.

– Понятно, – как-то очень мрачно заключил Морейра, а я вдруг начала